Последний оплот

–Меня просто озадачили новым приказом. Вы же говорили, подполковник, что я нужен в тылу. А тут назначение в действующую армию.

–Вы сами подавали рапорты.

–В пехотный Самурский полк. Не в штаб.

–Это личный приказ Кутепова. Я ничего сделать не мог, дабы отправить вас в пехоту под пулеметы, поручик. Кстати роту юнкеров Самурского полка три дня назад выкосило почти полностью. Выжило не больше 20 человек. И прапорщик Слуцкий произведен в подпоручики.

– А меня переводят в штаб?

–У вас хорошие рекомендации. И вы служили адъютантом у Кальве. А капитану Гессену, старшему адъютанту, нужен толковый помощник.

–Значит, вам я больше не нужен?

–Нужен. Но идет наступление и наши дела пока хороши. Вам нужно отбыть в штаб Кутепова нынче же. Они наносят главный удар.

–Как прикажете, господин подполковник. Но я прибыл в Симферополь не один.

–Я знаю.

–Знаете?

–Я начальник контрразведки. С вами баронесса фон Виллов. Отчего вы не отправили её из России?

–Я пытался.

–Тогда возьмите её с собой. Ей найдут место при штабе. Уверен в этом.

–Она рвётся на фронт, подполковник. Не думаю, что для неё это хорошее место. Учитывая наши потери.

–Только бог решает, кому жить, а кому умереть, поручик. Покоримся его воле…

Фронт. Северная Таврия.

Штаб Добровольческого корпуса.

Июль, 1920 год.

15 июля войска корпуса Кутепова прорвали оборону красных и разгромили части 20-й кавалерийской дивизии. Был взят город Орехов. Полки «цветных» дивизий17 продвигались вперед и Лабунский с баронессой не застали штаба на месте. Там была только госпитальная команда и полуэскадрон казаков.

Казачий есаул с подозрением посмотрел на Лабунского и баронессу в военной форме.

–И вы офицер штаба, поручик?

–Я пока не знаю, куда меня определят, есаул.

–А дамочка тоже станет служить в штабе?

–Я не дамочка, есаул, – сразу осадила его баронесса. – Вы невнимательно прочитали мою фамилию. Я прапорщик фон Виллов.

Казак сразу подобрел. О баронессе он слышал много. Да и кто о ней не слышал в 19-ом году?

–Баронесса фон Виллов? Я слышал о вас. Простите меня, прапорщик.

–Ничего.

–Но у вас нет предписания.

–У поручика оно есть.

–Как скажете. Наши ушли вперёд. Несколько дней назад возобновилось наступление. Корниловский и дроздовский ударные полки прорвали оборону красных по флангам. Наши взяли больше тысячи пленных. Вот штаб и переехал. Генерал был в дроздовской форме. А это хороший знак.

–В дроздовской форме? – не понял есаула Лабунский.

–А вы не знали?

–Не знал чего?

–Генерал-лейтенант Кутепов имеет право носить мундиры всех цветных частей нашей армии. И надевает их в зависимости от настроения. Мундир дроздовской дивизии это показатель хорошего настроения генерала. Черный корниловский мундир говорит о нейтральности. А коли в форме марковского полка, то ему под руку лучше не попадаться.

Сам Лабунский на этот раз был в гимнастёрке и «малиновой» фуражке Дроздовского ударного. Форма была новая и получена благодаря стараниям подполковника Васильева.

–Нам нужно как можно быстрее попасть в штаб, есаул.

–Могу отправить вас с обозом. Как раз он выступает завтра утром в расположение 1-го Марковского полка. А оттуда вы сами доберётесь до штаба.

–Что за обоз?

–Боеприпасы и пополнение. Раненые офицеры, после излечения, возвращаются в строй…

***

Командовал обозом капитан Ершов с Марковскими черными погонами и буквами «Г.М.» (Генерал Марков). Что говорило о его принадлежности к особой элитной роте имени генерала Маркова.

–Ершов, – представился он, – из Марковского ударного офицерского полка.

–Поручик Лабунский.

–На вас форма, первого офицерского генерала Дроздовского полка.

–Первое место службы. Затем Самурский пехотный полк Дроздовской дивизии.

–А в германскую воевали?

–Лейб-гвардии уланский полк, – ответил Лабунский.

–Давно, стало быть, на войне?

–С лета 1914 года. Почти шесть лет.

–Давно. А вот я с осени 1915-го. Садитесь рядом со мной, поручик.

–Я не один, капитан. Со мной прапорщик фон Виллов.

–Так посадите его с унтерами на вторую повозку.

–Прапорщик фон Виллов женщина.

–Ах вот как. Тогда прошу рядом со мной.

Обоз состоял из двадцати конных подвод. На десяти были ящики с патронами, на остальных разместились солдаты. Это были бойцы Марковский дивизии, которые получили легкие ранения во время майского наступления.

Сам капитан Ершов был ранен в руку и в ногу при первой же атаке.

–Меня зацепило сразу. Хотя весь 1919 год ни одной царапины! Я уже прослыл среди моих солдат счастливчиком. Так меня в батальоне называли. Но вот судьба отвернулась от меня.

–Почему отвернулась? – спросила баронесса. – Вы уже возвращаетесь в строй.

–Возможно, вы и правы, сударыня. Тогда многих пулемётным огнем навсегда успокоило. Я ведь почти всех, с кем начинал, уже похоронил. Был я и в том бою в 18-ом у станции Шаблиевка, когда сам генерал Марков погиб.

–Второй Кубанский поход? Помню его хорошо.

–И вы там были?

–Нам с баронессой досталось тогда.

–Вы были в Дроздовской дивизией?

–Я с дроздами, а она с конницей Эрдели.