Последний остров

– И не чудно вовсе. Это казахское название. Дед Яков рассказывал, что на том месте злой человек подстрелил лебедиху. А второй лебедь загоревал, не захотел больше жить один, поднялся выше облаков и ударился камнем о землю. И где упал, родник из земли пробился. По-казахски ак – белый, ку – лебедь, соккан – убили. Вот и получается – Кусоккан: место, где убили белого лебедя.

– И теперь лебеди не живут здесь?

– Живут. Не у родника, конечно. Завтра в лесничестве увидишь самое красивое и большое наше озеро. У него русское название – Лебяжье. Вот на нем-то и живут лебеди. И белые, и розовые. Только розовые шибко пугливые.

– Миша, а почему ты сегодня не на работе?

– Потому что сегодня воскресенье. И еще потому, что Татьяна Солдаткина разрешила всем нечаевским побазарить. А ты можешь хоть минутку помолчать?

– Нет, не могу. Ты же чуть свет убегаешь в лес и ничего мне не рассказываешь.

– Сегодня не убегу.

– И целый-целый день будешь дома? Вот хорошо! А что мы делать будем?

Аленка взяла ковшик и стала поливать Мишке. Он неторопливо мыл лицо, шею, довольно фыркал.

– На базар сходим. На озеро. Надо лодку проконопатить. Потом собираться начнем.

– В лесничество?

– Как порешили, так и будет… – он прислушался. – Погоди-ка. Вроде кто-то буксует?

На околице села в дорожной колдобине застряла полуторка. Совсем близко от избушки Разгоновых – она ж с краю первая.

Мишка и Аленка подбежали к машине. Мишка тут же принялся бросать под колеса толстые ветки, камни.

Взад-вперед раскачивалась машина, но левое заднее колесо беспомощно вращалось в жидкой грязи.

Аленка сидела на взгорке и с любопытством рассматривала машину, шофера, облака над озером. Ей было радостно, что она выздоравливает, что так много солнца и можно погладить рукой молодую траву, что скоро они переселятся в лесничество, и она увидит настоящий лес с озерами, цветами, птицами. Хотя цветы и здесь есть, вот они, огненно-желтые на мохнатых ножках, но там они, представляла себе Аленка, какие-то необыкновенные должны быть.

– Нет. Видимо, трактор надо искать или ждать попутку, – сокрушался шофер. – Да откуда в выходной день попутка…

– А ты бревнышко привяжи к колесу-то, – посоветовал Мишка. – Потом газани как следует, машина и выпрыгнет из ямы. Я видел, как колесный трактор вызволяли из траншеи таким макаром.

– Давай попробуем.

Они привязали толстой проволокой чурку к гонявшему воздух колесу.

– Ты чей будешь-то, такой сообразительный?

– Да здешний я, нечаевский. Мишка Разгонов.

– Разгонов? Ого! Неужели Ивана Разгонова сын?

– Ну.

– Так я ж очень хорошо до войны твоего отца знала.

Мишка хохотнул.

– Как это – знала? Заговариваешься, парень.

– Да не парень я, а Зоя. Зоя из эмтээс.

– Ну да?

– Вот тебе и «ну да», – Зоя улыбнулась, сняла кепку и тряхнула пышными светлыми волосами. – Узнаешь?

– И вправду Зоя, – засмеялся Мишка. – Ну и дела! Как это я тебя за два года успел позабыть? Ты ведь до войны в пионерлагере вожатой была. Скажешь, нет?

– Ага! Вспомнил! Эх, и жизнь тогда была! Ели четыре раза в день, и обязательно мертвый час после обеда… Даже не верится. Подожди, а это правда, что на войну ушли все ваши нечаевские мужчины?

– Как один.

– Да… Все на войне, а меня вот не взяли. Говорят, изучи свой автомобиль как следует, тогда, может, и возьмем. Между прочим, обещали записать в морской десант.

– Городи давай! Там в юбках не напрыгаешься.

– Так я на машине. Снаряды возить, раненых… Ну и все, что нужно для самого переднего края. Сам военком обещал.

– Ух ты! – позавидовал Мишка. – У нас Жултайка Хватков тоже напрок собирается заявление подавать в морскую пехоту. Если война, конечно, не кончится.

– Да что-то не видать конца-то… Отец пишет?

– Редко. Поди, недосуг все.

– Ничего. Напишет.

Аленка подошла ближе к машине, чтобы лучше рассмотреть девушку-шофера. И удивилась – такая молоденькая, всего на два-три года постарше, а уже машину водит и на фронт собирается. Аленка даже в кабину заглянула, нет ли там другого шофера, более серьезного. Нарвала на обочине лютиков и прикрепила букетик к зеркальцу у ветрового стекла – пусть Зоя-шофер ездит и посматривает на цветы, ей ведь некогда собирать их.

Зоя уселась в кабину, включила скорость. Рывок – и машина, подкинув левую сторону кузова, выскочила из ямы. А из кузова вылетел мешок. Он упал рядом с дорогой в канаву и развязался. По траве брызнула, рассыпаясь, белая-пребелая соль.

– А почему ты в воскресенье работаешь? – спросил Мишка, помогая Зое водрузить мешок в кузов машины.

– Да какая это работа? Так, прогулочка. Попросили для вашего сельпо одну ездку сделать. А почему не сделать?

– И то правда.

– Ну, спасибо, Михаил Иванович. Соль-то собери, пригодится в хозяйстве. И вот тебе еще на память…

Машина умчалась.