Последний пассажир

Фрэнни расспрашивала меня вместе с одним из организаторов шоу. Судя по поведению, он юрист. Она объяснила, что шесть телевизионных компаний выстроились в очередь, чтобы завтра взять интервью у меня и Уолтера, занявшего второе призовое место в шоу. Я ответила отказом. Они возразили, что это оговорено в контракте и что мне следует воспользоваться шансом и рассказать свою версию случившегося. Я снова отказалась.

Тогда они предложили помощь психологов. Услышав это, я закричала и потребовала, чтобы меня оставили в покое.

Фрэнни и Дэниел оказались профессиональными актерами. Когда Джен, сыгравшая Фрэнни, рассказала мне правду, я почувствовала себя полной дурой. Отец снова и снова обманывал меня, а теперь и они обманули. Девушка объяснила, что их работа заключалась в том, чтобы придать игре дополнительный уровень достоверности. Она сказала, что игра была сложной, но я никогда не подвергалась реальной опасности. Я никак на это не отреагировала. Не призналась, как горевала после ее прыжка. Как это пробудило воспоминания о самоубийстве моего отца. Я не стала объяснять, что такого рода психологическая боль представляет собой настоящую опасность. Восприятие – в глазах смотрящего. Мне причинили боль, и я все еще страдаю.

Сажусь в постели. Свежие простыни, мягкие подушки и новая хлопковая пижама, предоставленные отелем. Тепло, свет, еда, уединение.

Фрэнни, точнее – Джен, также поведала, что они с Дэниелом прошли тщательную подготовку. Первая помощь, реанимация, спасательные работы. Они все время были на подхвате.

Прошлым вечером я заказала еду в номер. Я так устала, так проголодалась. Пришла женщина с тележкой, и я через запертую дверь попросила ее оставить все снаружи и уйти. Она ответила, что я должна расписаться. Я заплакала. В конце концов женщина оставила мне еду и ушла. Я едва смогла что-то проглотить. Мне принесли сэндвич с картофелем фри, яблочный пирог и минеральную воду. Сделав глоток, я тут же выплюнула воду, решив, что в нее что-то подмешали. Потом попробовала еще раз и съела кусочек сэндвича, немного соленой картошки фри и ломтик яблочного пирога. Мне хотелось наесться досыта, но я не доверяла ни одному из блюд. Возможно, у меня сжался желудок. Затем, час спустя, приняв горячую ванну, я доела почти все. Вкус казался более насыщенным, чем все, что я когда-либо пробовала. Мясо приготовленного на углях цыпленка в сэндвиче, нарезанное кубиками сладкое яблоко, бекон с дымком. Я ела в ошеломленном молчании, радуясь, что испытание закончилось, но внутри была сломлена манипуляциями и обманом, предательством и ложью.

Проверяю свой телефон. Сорок три новых сообщения. Я пока не могу их читать. Выключаю мобильный.

Прошлым вечером мне объяснили перед камерой, что я выиграла пять миллионов долларов. Я ответила, что мне ничего не нужно. Это был приступ юношеской ярости. Я увидела лицо Уолтера, когда произнесла эти слова. Его глаза. Я подумала о том, чтобы отдать все деньги ему. Отвергнуть выигрыш. Но потом сказала организаторам: «Уолтер выиграл вместе со мной. Отдайте половину ему». Выражение моего лица было бесстрастным. Нас обоих снимали в прямом эфире и ожидали какой-то благодарности. Может быть, волнения, не знаю. Эмоционального интервью после шоу. Мы не дали им этого. Мы с Уолтером отвечали односложно и с затравленным выражением на лицах.

Подхожу к креслу и тяжело опускаюсь в него, протирая глаза.

Минувшим вечером я запаниковала в ванной и принялась завешивать зеркала и светильники полотенцами, простынями и всем, что было под рукой, а затем забилась в угол, подтянув колени к груди и дрожа всем телом.

Подумываю о том, чтобы включить телевизор, но не хочу его смотреть. Не хочу снова и снова сталкиваться с реальностью того, что я пережила.

Незадолго до полуночи я созвонилась по видеосвязи с Джеммой и мамой. Несмотря на слезы и улыбки, нам удалось немного поговорить. Мама была сбита с толку, благослови ее Господь, но, думаю, хотя бы на долю секунды она узнала меня. Джем спросила, как я справилась, подозревала ли я об участии в шоу с самого начала, как прошло испытание «Воздух». Я не смогла ответить. Все это не имело значения. Я хотела узнать, мучает ли маму артрит больших пальцев рук, помогают ли новые таблетки, какие успехи у Элис и Мартина в школе, как идут дела в кафе. Мне пытались рассказать о журналистах и интервью, но я не могла этого слышать. Я жаждала нормальной жизни. Прежней жизни. Я сказала родным, что на следующей неделе мы рассчитаемся с долгами раз и навсегда. Мы сделаем это вместе с мамой, вернем деньги в благотворительный фонд, чтобы другие семьи наконец получили то, что заслуживают. Я сказала родным, что скоро полечу домой. Сказала, что скучаю по ним.

Глава 132

В полдень раздается стук в дверь номера, и я смотрю в глазок.

Кладу ладонь на дверную ручку. Стараюсь успокоиться. А затем открываю.

Пит стоит на пороге, улыбаясь, испытывая заметное облегчение. Никаких цветов или пустых красивых жестов. Его объятия раскрыты.