Последний пассажир

– Надеюсь, вы видели, что только что произошло: я имею в виду полную историю. Делиться едой – это старый как мир жест доброй воли. Вместе преломляем хлеб. Эти трое – хорошие люди, я хочу, чтобы вы это знали. И теперь у них есть еда, которую я им дал. Я просто стараюсь делать все, что в моих силах.

День мы проводим в поисках пропитания. Мы с Дэниелом ищем еду, взламывая двери в каюты и кают-компании экипажа. Находим достаточно, чтобы продержаться еще примерно день: пакетики с искусственным подсластителем, крошечные упаковки ультрапастеризованного молока, пакет картофельных чипсов, недопитую бутылку «Маунтин Дью».

Смит ищет что-нибудь, чем можно ловить рыбу. Говорит, что научился охотиться и добывать пищу у одного мужчины из Оклахомы, с которым мать некоторое время жила в трейлерном парке. Тот мужчина показал Смиту, как ставить силки на кроликов и белок, как стрелять по голубям из пневматической винтовки, а по белохвостам – из 22-го калибра. Смит уверяет, что если сможет найти какую-нибудь леску, соорудить самодельный крючок в мастерской или кухне и отыскать наживку, то, возможно, ему удастся поймать нам рыбу. Мысль об этом поддерживает меня на протяжении всего дня. Как я вечером буду сидеть у костра и на чугунной сковороде, поставленной на тлеющие угли, обжаривать четырех свежевыловленных морских окуней или минтай. Отделять мякоть от костей для остальных. Есть ее с чипсами «Тайто». Рыба с жареной картошкой по-корабельному.

С четырех часов дня мы дали огню угаснуть. Фрэнни терзает параноидальный страх, что, если мы бросим костер без присмотра, пожар охватит весь корабль и оставит нас болтаться посреди океана в спасательных жилетах в окружении скользящих под волнами серых теней с плавниками, пока Губастая будет пытаться связаться с нами в затонувшем корабле, лежащем на морском дне тремя тысячами метров ниже.

Этим вечером в воздухе витает странное предвкушение. Мы все знаем, что у каждого из нас будет возможность задать по одному вопросу, если только Губастая не изменит правила, что вполне возможно. Строго по одному вопросу от каждого. Я придумала дюжину, но все еще не могу выбрать из трех лучших. Я должна мыслить как стратег.

Мо́ю голову чуть теплой дождевой водой из мусорного бака, разогретой на костре и принесенной в нашу личную ванную комнату в ведре для мытья пола. Шампунь пахнет дорого и, вероятно, стоит недешево, учитывая, что его поставили в люксе. Не знаю, отличается ли он от обычного шампуня из нашей с Питом каюты или просто все остальное стало прогорклым. Цветочные композиции по всему кораблю гниют и увядают. Воняют, как сбитые на дороге животные. В таких обстоятельствах макияж кажется нелепым, но я замечаю, как Фрэнни наносит блеск на губы. Она снова выглядит встревоженной. Немного маниакальной. Сегодня вечером нас покажут зрителям, так что, возможно, в этом все дело. Думаю, мы и так уже на виду у зрителей: труппа несогласных марионеток. Я выхожу в главную зону нашей каюты и осматриваюсь. Зеркала, розетки, выключатели, телевизоры. Повсюду камеры, отслеживающие каждое наше движение.

Единственное личное пространство, которое у нас есть, – это мысли. Мысли, которые мы скрываем друг от друга. От самих себя.

Мы выходим в коридор.

Дэниел умылся и причесался, а Смит намочил волосы на макушке.

– Пойдем? – спрашивает он.

Начинаем спускаться по лестнице, и тут Фрэнни поворачивается к зеркалу и, словно разговаривая сама с собой, произносит на очень чистом английском, не громче шепота:

– Это обращение к любому юристу, защитнику прав человека или благотворительной организации. Мы не давали согласия ни на какую часть этого мероприятия. Я настоятельно призываю вас обратиться в правоохранительные органы. Поговорите с местными политиками. Позвоните властям. Прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, вы должны вмешаться. Не сидите сложа руки и не наблюдайте за нами. Помогите нам!

Глава 41

После отчаянной просьбы Франсин, обращенной к камерам, атмосфера в центральном лобби смягчилась. Мы с ней сидим у черного рояля, а Дэниел и Смит играют с теннисным мячом, который нашли в каюте для персонала.

– Скоро все это закончится, Фрэнни, – произношу с притворной уверенностью. – Нас обеспечат едой и водой, и ты не успеешь оглянуться, как мы причалим к Бруклинскому круизному терминалу. Вот к чему нам нужно приготовиться. Если у этого шоу так много зрителей, как они намекают, то нам нужно быть готовыми к бурной реакции в СМИ. Мне не нравится находиться на борту «Атлантики», но я почти так же сильно боюсь ступить на сушу.