Последний пассажир

– Честно, я действительно не знаю. – Она снова отклоняется от огня и морщит лоб. – Клянусь, я бы сказала вам, если б знала что-нибудь. Меня все время держали на нулевой палубе и сообщали, что говорить вам в шесть часов вечера. Я должна была придерживаться сценария. Подробности каждого задания мне передавали непосредственно перед тем, как я объясняла его вам. Я не имела права влиять на происходящее. Вы должны мне поверить. На мой взгляд, нам просто нужно не высовываться и благополучно добраться до дома.

– Благополучно?! – переспрашивает Фрэнни, недоверчиво кивая. – Нас всех водили за нос. Включая тебя. Они не имеют права так с нами играть. Мы не пешки в настольной игре, чтобы нами манипулировать. У нас есть права, даже здесь, посреди океана. Права человека. Ради бога, ООН ратифицировала всеобщую декларацию! Право на достоинство и свободу. Право на жизнь, запрещение пыток и рабства. Свобода мысли и самовыражения, право человека на охрану здоровья и базовый уровень жизни. Они не могут так с нами поступать. Я не буду продолжать. – Она встает. – Я отказываюсь. Можете играть дальше в эту игру, если хотите. Но с меня хватит.

Глава 93

Как можно покинуть такое шоу? Кто это решает?

Когда мы возвращаемся в наш двухуровневый люкс, Мишель ощупывает взглядом фурнитуру на стенах, дверях и вентиляционных отверстиях на потолке.

– Ты ведь знаешь, где находятся камеры, да? – спрашиваю я.

Она качает головой:

– Не то чтобы у меня когда-либо был доступ к полным схемам. Я видела только тоже, что и зрители. Но я знаю, что камеры повсюду. Все ракурсы зафиксированы. Камеры находятся на перилах, палубах и лестницах, а не только в самых очевидных местах. Крошечные камеры встроены в библиотечные книги и бутылки с бурбоном, в клавиши пианино, цветочные украшения и беговые дорожки в спортзале. Они есть на стене для скалолазания на трубе, в углублении, на одном уровне с вертикальной поверхностью. Вас можно хорошо видеть в темноте. Мы даже наблюдали, Кэролайн, как ты прыгала в море. Тепловизионное изображение. Камеры расположены ниже уровня воды. Вас можно слышать практически везде, где бы вы ни разговаривали, а также везде установлены устройства для чтения по губам.

Мишель поднимает голову и прикрывает рот рукой.

– Что? – спрашивает Фрэнни.

Мишель чешет себя за ухом.

– Знаешь, Фрэнни, сходи, пожалуйста, за пуховым одеялом. Мне холодно.

Когда она возвращается, Мишель снова поднимает взгляд к потолку, а затем говорит:

– Вам всем нужно немного прогуляться со мной. И мистеру Смиту тоже.

– Куда мы пойдем? – спрашиваю я.

– Да, – с подозрением подхватывает Фрэнни, передавая Мишель одеяло. – Нам нужно больше информации, прежде чем мы…

Мишель кивает, а затем перебивает ее:

– Пойдем со мной, если хочешь. Я не могу тебя заставить.

Мы следуем за ней по бесчисленным коридорам и лестницам. Все дальше в глубь корабля. Проходим мимо гриль-ресторанов и запертых дверей банкетного зала. Мимо указателей к галерее изобразительного искусства и залу для настольных игр. Выходим из пассажирской зоны и проходим по узким коридорам, предназначенным только для экипажа, с извивающимися под потолком кабелями.

Мы продолжаем идти через диспетчерскую, через мастерскую, пока не доходим до дизельных двигателей. Металлические переходы. Трубы, поршни, циферблаты и предупреждающие знаки.

Мишель натягивает одеяло на голову и жестом приглашает всех нас присоединиться к ней под ним.

Я пригибаюсь и забираюсь в укрытие. Смит и Фрэнни делают то же самое.

– Зачем это? – спрашивает Смит.

– Они нас здесь не услышат, – нервно поясняет Мишель. – Подойдите ближе. Чтобы лица почти соприкасались.

Мы придвигаемся ближе. Под одеялом жарко. Жарко и влажно от нашего общего дыхания.

– Все начиналось как новое реалити-шоу, призванное возродить жанр и вернуть к нему интерес аудитории. Вас выбрали, потому что посчитали хорошими людьми. Но в вашем прошлом было какое-то травмирующее событие. – Ее голос дрожит. – То, что происходит сейчас, то, что случилось с Дэниелом в бассейне, а теперь и со мной, – не просто возрождение жанра. Это нечто другое.

Глава 94

Вокруг нас работают громадные двигатели «Роллс-Ройса»: постоянный гул. Запах машинного масла и смазки ощущается даже под одеялом.

– Завязка этого шоу не похожа на другие, – продолжает Мишель.

– Не обязательно… – начинает Смит.

– Не так громко, – перебивает она его. – У них чувствительные микрофоны. Нам нужно говорить шепотом, максимально приблизив друг к другу лица, как бы неудобно это ни было. Нельзя позволить им услышать нас.

Я на грани нового приступа паники под этим пуховым одеялом. Полная темнота. Гул работающих поршней. Чужое учащенное несвежее дыхание смешивается с моим. Я никогда не чувствовала себя так далеко от дома.

– Шоу доступно только в даркнете, – сообщает Мишель.

Несколько секунд мы молчим. Перевариваем услышанное.

– Не по… телевизору?! – наконец уточняю я.