Последний Персидский поход

- Ах, да, ты же у нас в шахматы не играешь. «Цугцвангом» называется такая позиция, когда любой ход заведомо ухудшает твое и без того дерьмовое положение. Ты сам посуди: то, что у «гонца» не было ничего другого, кроме этих грёбаных «фантиков», могут подтвердить только эти трое твоих хохлов. Но тем самым они обеспечивают себе путевку в дисбат. А теперь представь: вызывает наших «щирых парубков» Каримбетов, и предлагает на выбор: продолжить службу за колючей проволокой или оговорить нас. Мол, была валюта, но ее товарищи капитан со старшим лейтенантом себе забрали! А у них, между прочим, дембель на носу… Как ты думаешь, что они выберут?

- Сам знаешь, что выберут.

- Верно. Теперь рассмотрим второй вариант: мы не сдаем этих бандеровцев, и сами они, конечно, будут молчать. Тогда мы с тобой надолго остаемся под подозрением в мародерстве и чуть ли не в измене Родине.

- А это еще почему?

- А на фига нам эта валюта в Союзе? Наш бабай не сомневается, что мы

намыливаемся спустить ее в Лас-Вегасе. Хорошо, если этим все ограничится.

- А что еще может быть? – удивился Никитин.

- Все, что угодно. Я же сказал, что Каримбетов никогда, ничего и никому не прощает. Подкинут десятидолларовую бумажку, и нам – хана!

- И что нам теперь делать? – на душе стало совсем гадко.

- Бдить! Оглянись вокруг себя, не дерет ли кто тебя? Почаще проверяй свои вещи на наличие посторонних предметов. Присмотрись к личному составу – наверняка у грёбаного бабая есть стукачи в нашей роте. Директива такая: не щелкать клювом.

- Перспектива, однако…

- Да уж…

Некоторое время снова молча дымили «Явой».

- Ладно, не бзди - прорвемся, - хлопнул Никитина по плечу Шура, – Иди, мойся, отдыхай. Да, не забудь, сегодня в двадцать два ноль-ноль у Карася банкет в Ленкомнате. Сын у него родился. Заходи, он звал.

- Куда он так торопиться размножаться? Всего два года как из училища, - откровенно недоумевал Никитин.

- А это Ник факт только его биографии. Для нас же только повод оттянуться после «боевых».

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР.

3 июня 1988 года

Марина принарядилась, хотя на ней были простенькие, весьма поношенные джинсы и белая футболка с надписью “UNIVERSITY OF NEW YORK”. Явный «самопал», продукция местных кооператоров, но и в этих шмотках она смотрелась очень и очень славно, еще изящнее и стройнее, чем в халатике.!

Когда он ввел ее в ювелирный магазин, Марина заметно оробела.

- Коленька, зачем мы сюда пришли? Мне ничего не нужно!

- Слушайся старших! - строго возразил Кирпичников.

Времена тотального дефицита всего и вся еще не наступили, и изделия из золота, пусть не в таком изобилии и разнообразии, как на Кабульской «зеленке», в продаже имелись.

Скучающая продавщица неохотно оторвалась от увлекательного разговора с кассиршей и с ленцой подошла к ним.

- Что вы хотели, молодые люди? – Серьезных покупателей в них она явно не видела.

- «Молодые люди» хотели бы приобрести у вас кольца, две штуки, - вежливо отозвался Кирпич.