Последний подарок Потемкина

– Так, так, так, – довольно потирая руки, промурлыкал он, вставая из кресла. Встал. Обошел вокруг пленника пару раз, оглядывая его, как матерый барышник на базаре осматривает племенного жеребца. И мысли в его голове роились соответствующие: «Голова благородная, легкая, сухая, с удлиненной лицевой частью и прямым профилем. Ноздри широкие, тонкие, легко расширяющиеся. Затылок длинный. Шея длинная, в меру мускулистая, прямая, с нормальным выходом. Грудная клетка глубокая, длинная, средняя по ширине. Корпус конусообразный. Живот поджарый. Мощные рычаги конечностей. Прекрасно развитая, плотная мускулатура. Ноги пропорциональные, длинные, сильные, правильно поставленные. Запястье широкое, хорошо развитое. Масть – пепельная с серебристым отливом. Высота в холке… Тьфу ты…»

Светлейший поймал себя на мысли, что рассуждает совсем как заядлый лошадник и прожженный торговец живым товаром и, с одной стороны, слегка устыдился своим мыслям… С другой – внутренне весело рассмеялся им.

Это тут же отразилось на лице князя, и все окружающие, как по команде, заулыбались. Сила его обаяния была велика и, ежели он того хотел, Светлейший мог быть совершенно неотразимым, как для женщин, так и для мужчин…

Глядя на его обворожительную улыбку, Ульрих невольно улыбнулся сам и спросил:

– Wo bin ich? (Где я нахожусь?) – и слегка поморщился от боли…

«Глаза прекрасные, выразительные, большие и слегка выпуклые. Светлые, скорее, голубые, как весеннее небо над герцогством Гольштейн-Готторпским, – опять завертелось в голове у Светлейшего, – похоже, что это удача!»

Забота о том, чтобы Государыня была всегда «весела, как зяблик», лежала на его плечах. Как уже было упомянуто выше, постоянный поиск, подготовка и проталкивание фаворитов для императрицы стали для князя делом огромной государственной важности, и он действительно достиг в нем высокого мастерства, лично отбирая и фильтруя фаворитов. Треугольная семейная ячейка: Императрица – Светлейший – Очередной фаворит функционировала безупречно, если выбор был сделан правильно. Поэтому ошибки были недопустимы, ибо оппозиция их не прощала. За ошибки приходилось платить. И иногда очень дорого. Одна из таких ошибок Светлейшего по имени Дмитриев-Мамонов, ставленник князя, недавно ушел со сцены. Причем весьма скандально. А вот вторая, роковая, по имени Платон Зубов, вот уже почти полгода не давала Потёмкину покоя…

Много чего понаписано про этого человека. Про Платона Александровича Зубова – последнего фаворита императрицы всея Руси Екатерины Великой. Но хорошего – ничего… «Тщедушен и наружно, и внутренно», – вспоминал один из современников. Предлагаю тебе, читатель, наведаться в Русский музей и посмотреть на бюст Зубова работы скульптора Шубина. Это трёхмерное изображение многое объяснит и поможет составить свое собственное мнение. Точеные черты. Нежный рот. Благородной лепки лоб. Красивый, кстати, немалых размеров, нос. Общее впечатление – похож на мелкого элегантного хищника.

С большими претензиями был юноша, с большими. На скрипке неплохо играл. А сколько натворил гадостей для России! Впрочем, возможно, и сам того не осознавая… Говорят, что образ скупого рыцаря, чахнущего над златом, Пушкин списал с реального человека, с Платона Зубова в старости…

Вид двадцатидвухлетнего поручика, затянутого в гвардейский мундир, ласкал императрицын взор. Думалось – вот оно, возвращение вечной весны! «Чернявенький, Цыганенок, Резвушка»…

А Екатерине Алексеевне шел уже 61-й годик. Помните про молодильные яблоки?

«Проворонил я “Резвушку-Платошку”, ох, проворонил», – понял Потёмкин, прочитав очередное послание, где императрица передавала ему поклоны от подающего надежды уже полковника Зубова, который есть из себя «довольно милое дитя, имеющее искреннее желание делать добро и вести себя хорошо; он вовсе не глуп, имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется…» «Жопа полная, – подумал он, – вот Измаил возьмем с Божьей помощью, и надо ехать в Питер, “Зубы” рвать! Иначе хлебнём мы лиха с резвушкой с этим…

Моя вина, моя! Ведь как только Государыня в первый раз написала: “Я возвратилась к жизни, как муха после зимней спячки”, надо было тут же в Питер срочно когти рвать, а теперь, вот, зубы рвать придется…»

– Wo bin ich? Где я нахожусь? – повторил Ульрих уже без улыбки.

– Russland, Sankt-Pieterburch, der Residenz von Prinz Potemkin, – дал Ульриху лаконичный, но исчерпывающий ответ Светлейший, с интересом наблюдая за «рядом волшебных изменений» прекрасного лица незнакомца.

Знаком подозвав секретаря Попова, приказал ему:

– Гони за лейб-медиком, живо!

– За Роджерсоном? Уж ночь на дворе, Ваша Светлость…