Последний поезд на Лондон

Тетя Труус взяла ее за руку и повела за ширму, где ей нужно было раздеться перед медосмотром. Зофи хотелось сказать женщине, что она уже не ребенок и что помощь нужна не ей, а Вальтеру. Но она удержалась и скинула туфли – жест, который как будто заворожил тетю Труус, хотя та сама велела ей раздеться.

– Тетя Труус, вы здесь главная? – спросила Зофи, стягивая с себя чулки и аккуратно сворачивая их; ей очень хотелось, чтобы тетя Труус осталась о ней хорошего мнения. – Моя мама главная в газете. Многие удивляются: никто не ожидает, что всем заправляет женщина. Мама говорит, из-за этого ей часто удается все сделать по-своему.

– Ну, тогда, я думаю, мне тоже стоит назначить себя здесь главной, – ответила тетя Труус. – Очень люблю, когда все делается по-моему.

– И я тоже, – сказала Зофи. – Знаете, а я очень способная к математике.

– Да, я видела, – кивнула тетя Труус.

– Профессор Гёдель ушел из университета, но я все равно помогаю ему с гипотезой обобщенного континуума. – (Тетя Труус поглядела на нее странно – Зофи часто ловила на себе такие взгляды других людей.) – Знаете про свойства бесконечных подмножеств? Первая из двадцати трех проблем Гильберта. А мой друг Штефан так же хорошо разбирается в словах, как я – в математических теориях. Он мог бы учиться у самого Стефана Цвейга, если бы попал в Англию. Он тоже должен был стоять с нами в очереди. Может, когда он появится, вы поставите его с Вальтером и со мной?

– Ах, вон ты куда клонишь. А почему же твой друг сам сюда не пришел?

– Он не в лагере, – поторопилась заверить ее Зофи, которая слышала, как в очереди говорили, что мальчиков не удастся забрать из лагерей.

– Где же он тогда? – спросила Труус, и Зофи посмотрела прямо ей в глаза; выдавать Штефана не хотелось. – Ты должна понять: я не могу взять кого-то одного и поставить вперед всей очереди. Это нечестно. А теперь снимай одежду, Зофия Хелена, доктор должен убедиться, что ты здорова.

– Штефан прячется! – выпалила Зофи. – Он не виноват, что его здесь нет!

– Понятно, – произнесла тетя Труус. – И ты знаешь, где он?

– Он может занять мое место, – ответила Зофи. – А я останусь здесь с Йойо.

– Милая, вот это как раз и невозможно. Понимаешь, все карточки именные. Вторая половина твоей карточки уже в Англии, и только ты будешь иметь право…

– Но Штефану скоро восемнадцать, и его не возьмут, он будет слишком взрослым! – Зофи с трудом сглотнула – ком встал в горле. – Вы ведь можете послать его карточку вместо моей и сказать, что ошиблись. Даже я делаю ошибки.

Женщина обняла ее обеими руками и прижала к себе – совсем как мама. И тут Зофия Хелена не выдержала: слезы потекли по ее щекам, капали на одежду женщины и тут же впитывались, такая она была мягкая, почти как кожа ее перчаток. Зофи так давно не видела маму.

– По-моему, Штефану повезло, что у него есть такая подружка, как ты, Зофия Хелена, – сказала тетя Труус, и Зофи ощутила, как губы женщины прижались к ее макушке. – Жаль, что у меня нет такой… подружки, как ты!

Из-за другой ширмы выглянул доктор. Тетя Труус стала помогать Зофи снимать одежду.

– Когда врач будет тебя осматривать, дыши глубже, – говорила она. – А потом одевайся скорее и беги за своим другом. Веди его прямо ко мне. Без фото и без медицинской справки я не могу его зарегистрировать. На очередь не смотри, как будто ее тут нет.

Доктор поднес стетоскоп к груди Зофии Хелены, и она стала дышать часто, как паровоз, – не хотела терять время.

– Помедленнее, – велел доктор, – и глубже.

Зофи закрыла глаза и мысленно погрузилась в цифры, как делала ночью, если не могла заснуть. Пока доктор, отложив стетоскоп, стукал ее молоточком по коленям, смотрел ей уши, нос и горло, она решала задачку: если на осмотр каждого ребенка уходит, скажем, по четыре минуты, причем осмотр ведут два врача сразу, значит у нее есть два часа и тридцать четыре минуты на поиски Штефана. Точнее, два и восемнадцать, ведь они с Вальтером уже прошли запись, а сейчас регистрируются еще двое.

– Зофия Хелена, – снова заговорила тетя Труус, – я сделаю для твоего друга все, что смогу, но я не могу поставить его в очередь раньше тех, кто уже прошел регистрацию. Поэтому ты должна обещать мне, что, со Штефаном или без него, ты сядешь на поезд. Потому что, если ты не придешь, шестьсот других детей тоже останутся здесь. Понимаешь?

Пятьсот девяносто девять, подумала Зофи, но промолчала – не хотела терять время на разговоры.

Торопливо натягивая на себя одежду, она все же сказала:

– Это как двоичный код. Или шестьсот, или ноль. – (Вообще-то, ноль всегда был ее любимым числом, но только не сейчас.) – Я понимаю, – добавила она. – И обещаю, что поеду в Англию, даже если Штефан будет шестьсот первым. Я повезу Вальтера.

– Двоичный код, Господи! – воскликнула тетя Труус. – Беги. И возвращайся скорее!