Последний поезд на Лондон

– Понятно, – отозвалась Труус.

Окинув взглядом вагон, она сразу нашла Штефана Ноймана. Тот сидел в последнем ряду, с братом на коленях. Разумеется, без него он никуда не пойдет. Да, Штефан Нойман – это непредвиденное осложнение, которому пока не видно конца. Из рук немцев они его вырвали, теперь надо как-то ухитриться отдать его в руки англичан. И действовать надо быстро, без отлагательств, ведь мальчику через какие-то две-три недели стукнет восемнадцать.

– Дайте-ка мне список, – сказала она, беря у Клары бумагу и пробегая ее глазами. – А ну-ка, – обратилась она к детям, – кто из вас хочет сейчас выпить чашку горячего шоколада и лечь баиньки в теплую постельку?

В вагоне поднялся лес рук. Что ж, ничего удивительного. Какой ребенок откажется сойти с поезда, раз опасность более или менее миновала?

Раздался голос Зофии Хелены:

– Тетя Труус, Эльзи очень расстроилась, когда Дору вызвали, а ее нет. Они подружки с Вены. Мне кажется, их мамы даже записали девочек вместе, чтобы те не разлучались.

Штефан Нойман явно испугался, когда Труус пошла к ним со словами:

– Эльзи, хочешь к Доре, будете вместе пить горячий шоколад с печеньем?

Девочка прильнула к Зофи – желание остаться боролось в ней с желанием бежать к подружке, – но Зофи уже выдвинула ее в проход и подталкивала к Труус. Похоже, она еще больше Штефана боялась, что Труус его уведет. Как будто они не понимают, что она идет за другим ребенком.

– Все в порядке, Штефан, – сказала Труус мальчику. – Ты поедешь в Англию с братом.

И тут этот самый брат, малыш Вальтер Нойман, поднял своего кролика и притворным голоском пропищал:

– Он не брат Вальтера. Он – Карл Фюксель.

Труус торопливо взяла девочку за руку и отвернулась – не надо, чтобы милый малыш видел, до чего ей смешно. Теперь она поняла, чего ей так не хватает: маленькой плюшевой зверюшки, которая будет произносить за нее все лживые слова, а то в последнее время их что-то слишком много стало в ее жизни.

Но что это, неужели малышка Эльзи обделалась от испуга? Да нет, с ней все в порядке. Наверное, это общий запах вагона, где шестьдесят разновозрастных детей едут без присмотра взрослых день, ночь и еще день.

Дойдя до дверей, она вдруг обернулась. Что это, неужели хнычет младенец? Господи, только галлюцинаций ей сейчас и не хватало!

Она взглянула в окно: на перроне стоял Йооп, надежный как скала. Его вид помог Труус прогнать мысли о больничной палате, где, лежа одна на белой кровати под кипенно-белыми простынями, она все время слышала кряхтение младенцев, которых приносили матерям. Наверное, это вид глубоко беременной Клары так на нее подействовал.

– Ой, а чемоданчик Эльзи мы не взяли, – сказала она.

Но Штефан Нойман уже бежал за ней с чемоданом в руках и топал как слон.

Опять! Нет, она не ослышалась, такие звуки умеют издавать только младенцы.

Штефан, протягивая ей чемодан, вдруг разразился громким монологом о том, как сильно Эльзи понравились истории про Шерлока Холмса, которые рассказывала детям Зофи, а сам в это время глядел на нее так, словно ему не терпелось спровадить ее из вагона.

– Спасибо, Штефан, – резко произнесла она, чтобы он умолк и дал ей наконец послушать.

Бедняга ответил ей оскорбленным взглядом. Зря она так с ним. Но неужели ей мерещится?

Дети сидели тихо. Слишком тихо.

Труус подвела малышку Эльзи к Кларе и велела той вести ее на станцию, к Доре. Йоопу она сама расскажет о замене.

Вернувшись в вагон, Труус встала у входа и молча прислушалась. Дети уставились на нее. Никто не произнес ни слова.

Причиной их молчания мог быть страх, а могла быть и надежда. Не стоит подозревать их в том, что они пытаются что-то от нее скрыть. Да и что скрывать от нее им, едва вырвавшимся из лап германского Рейха?

И тут младенец закряхтел опять, где-то в конце вагона.

Труус стала неторопливо возвращаться, прислушиваясь на ходу.

Вот опять – младенец явно расстроен и готовится закричать во всю мочь.

Труус оглядывала каждое сиденье, все еще не веря себе: может, ей все-таки показалось?

В последнем ряду, у ног Зофии Хелены, стояла корзина для пикника. Писк доносился оттуда.

Труус вздохнула с облегчением: нет, она еще не совсем спятила, ей не мерещатся несуществующие младенцы.

Она протянула к корзине руку.

Зофия Хелена, пытаясь прикрыть корзину ногой, случайно толкнула ее, и малыш внутри заревел в голос. Тогда девушка, с вызовом глядя на Труус своими чистыми зелеными глазами, наклонилась, открыла корзинку, вынула оттуда младенца и стала качать, чтобы тот утих. Труус остолбенела: ей все еще не верилось, что младенец действительно здесь, в этом вагоне, хотя она своими глазами видела, как тот тянется к блестящим очкам на носу Зофи.

– Зофия Хелена, – начала она почти шепотом, – Бога ради, как тут оказался младенец? – Девушка молчала, тогда Труус повернула голову и крикнула: – Клара!

В голове уже метались мысли о том, что младенца надо пока отправить в приют с теми ста, которых они только что сняли с поезда.

Ах, да ведь Клара ушла, она же сама велела ей отвести Эльзи к Доре.

– Это моя сестренка, – сказала вдруг Зофи.