Последний рассвет Тарайи

Камень был раскален до предела, и хватило бы одной капли влаги, чтобы расколоть его на части – так полагал Зор, уже ощущая этот жар на себе, истекая горячим потом.

Небесные копья не унимались, обильно поливая огнём всё вокруг. Осколки летели во все стороны, накрывая, будто градом. Гариец вдруг вспомнил про тулейский дар. Не убирая ключа, свободной рукой достал из-за спины аваджару, притороченную туда несколькими ремнями, направил одной стороной в небо. Он до конца не понимал, что с ней делать, но интуитивно его пальцы перебирали драгоценные инкрустации – те засияли, рукоять потеплела. Зор остановил выбор на изумрудном камне, прижав его большим пальцем. Аваджара завибрировала очень мелкой дрожью, тело обдало холодным дуновением ветра, но словно изнутри, что даже спёрло дыхание. Трилистник резко раскрылся, обнажив иглу с небольшим с ноготь прозрачным, как хрусталь камнем. Тот вспыхнул ярким светом, ослепив на миг, и изверг из себя мощный сгусток струящегося света. В мгновение ока яркий поток достиг одно из летающих копий, разорвав того на мелкие куски, что во все стороны разлетелись огненные брызги.

Зор ошарашено смотрел в сверкающее небо, не веря своим глазам. Он крутанул рукоять аваджары, камень под пальцем сменился. Все это Зор проделывал неосознанно, будто в тумане, словно руки знали что делать, помнили каждое движение из какой-то другой жизни. Яркий рубин обжигал палец. Дрожь… Противный ветер… Трилистник раскрылся ещё больше, у кристалла образовался ярко-алый ореол, сорвавшись в небо, по мере своего отдаления увеличиваясь в размерах. Второе «копьё» стремительно взмыло ввысь и в сторону, в попытке скрыться за густыми тучами, но ореол мгновенно окутал его и в тот же момент «копьё» остановилось, как по команде. Зор повёл рукой, ореол двинулся следом. Он медленно опустил его на плато, чуть поодаль, где до этого располагался лагерь. Убрав аваджару обратно за спину, ореол тут же исчез. «Копье» разделилось на две части, и из его недр появился варр.

– О, Гаруда Всемилостивейший! – вымолвил Качудай, разинув рот наблюдая за происходящим, – Даже алдык-бай на такое неспособен…

Варр стоял на месте, в упор глядя на людей. Люди в ступоре делали то же самое.

Зор машинально опустил руку, в которой был ключ, и камень тут же нырнул в ладонь, собрав в себя все части – столп исчез, как и все мидейцы, кроме Качудая и Зора. Глыба медленно бесшумно взмыла на прежнюю высоту.

Пауза затянулась. Варр вдруг достал из-за пазухи уже похожий камень, как он сразу же разлетелся на десятки мелких частей, образовав в воздухе некое созвездие, которое слегка светилось голубоватым светом.

Качудай шагнул в сторону серого, схватившись за рукоять клинка.

– Стой! – выкрикнул Зор.

Степняк остановился, вопросительно обернувшись.

– Уходить нужно, Качудай! Неспроста это, – он указал рукой на светящуюся паутину, по которой вар оживленно водил руками, в какой-то одному ему известной комбинации меняя местами части, которые тут же изменяли цвет с голубого на красный.

– Бегом! – заорал вдруг Зор, в два прыжка настигнув степняка и за шиворот швырнув того вперед себя, вскинул ключ уже знакомым движением. Глыба выпустила пучок света, опускаясь ниже, – Туда, в свет! – орал Зор, подталкивая друга.

Земля под ногами вдруг завибрировала мелко. Беглецы обернулись. Каращей по-прежнему стоял на месте, а перед ним крутился, набирая обороты огненно-красный калейдоскоп.

Прыжок, другой, словно невидимая сила оторвала тела от земли. Они не успели ничего понять, как оказались внутри глыбы. Проход тут же захлопнулся, а в этот момент за бортом раздался оглушающий звон, сопровождаемый яркой вспышкой. От каращея и его парящей колесницы не осталось и следа.

Глава 26

– Скажи, Зор, ты ведь мудрый гариец, поболее моего ведаешь… Вот сейчас живу, а не понимаю – не то сон, не то явь, аль бред какой? – замогильным басом бубнил Маргас, – А может я уж погиб давно там, в далёком бою, на далёкой родной земле, а всё вот это посмертица и вскоре закончится? – Искренне задавался вопросами здоровяк, разглядывая пространство вокруг себя.

Подобные вопросы вертелись сейчас в голове абсолютно у всех мидейцев, и даже у Зора, который привык ко многому и знал многое. Только знать о чём-то и жить в этом пресловутом «чем-то», как оказалось – были совершенно разные вещи. Порой реальность ошеломляла дико, что становилось страшно за рассудок.

Внутри глыбы не было ни стен, ни потолков, лишь только чёрный пол матового камня. Всё окружающее пространство Тулеи было прекрасно видно. Как поведал Маргас, они видели, как сгорали и рушились те странные «копья», и как каращей вдруг вспыхнул пламенем, что даже их новое пристанище пошатнулось. Ощущение отсутствия стен было обманчиво. Как только кто-то пытался пройти дальше, обязательно натыкался на невидимую преграду, от которой веяло лёгким теплом.