Последний рассвет Тарайи

– Страшно вот так, в гари этой сгинуть, так ничего и не сумев. Не за себя страшно, а за землю нашу, коль судьба её ждёт подобная этой. Ты сказывал, что по весенним ручьям Тарайя приходила с Урая и вещала, будто Урай красив. Посмотри, мудрый Урус, что стало с землёй благой за то время! Урайцы не удержали, а мы осилим? На такой земле нет места нашим детям. Надобно сыскать кого, да расспрос учинить, за что так они землю сдали? Ты Урус-Зор, говорил, будто урайцы воины справные, и Раставан их предок славный, но что за сила та была, которую никто сдержать не смог? Даже мы каращеев сдюжили согнать с нашей земли и кордоны выставили. Теперь сирхи да гарийцы точно справно дозорничать будут, но костьми лягут, а серых не пустят, ну а коль протиснется чернь вселенская, так уверенность моя есть в том, что соберутся братья мидейцы, но отпор дадут! Дядья твои в Солнце Красном уж наверняка армию бурную выставили. Не каращеи это, Урус-Зор! Хоть и дюжие они бойцы, что кровь в жилах стынет от одного только взгляда стреножного, но не учинить такого, хоть несметные полчища ты их выстави!

– А ты не на бойцов смотри, Качудай, а на колесницы их чудные, тогда и станет всё ясно. Думал ли ты когда, что сталь с камнем способны на свет разящий? – Зор достал из-за спины аваджару, повертел в руках, – Вот и я не думал никогда, и даже понять пока не пытаюсь больше, чем вижу, но пойму обязательно. А птицы их небесные, что в камень превращаются? Я лишь принимаю всё, как должное, не споря с действительностью, чтобы разум мой не помутился. Ты не печалься, Качудай, – Зор хлопнул его по плечу, улыбнулся снисходительно, – Все знания добудем, и вопросов не останется. Хотя, как утверждал один странный человек… А может и не человек вовсе… – Зор умолк, обернувшись, уставившись куда-то за спину Качудая.

– Что утверждал, Урус-Зор?

– Что вопрос всего один и ответ один. Эта тайна единственная во всем мире, и даже за пределами меры…

– Что-то уж больно палит уголь этот, хотя и нечему гореть уж здесь, – возмущался Маргас, утирая испарину со лба.

Температура воздуха поднималась, дышать становилось ещё труднее, пот застил глаза.

– Маргас, ходу прибавить нужно! – остановился Зор, вновь уставившись в сумеречное небо позади, ¬– Птица! – заорал он вдруг, развернулся и, подталкивая вперед вечно путающегося под ногами Качудая, рванул за остальными. Повторять никому не нужно было по сто раз. Отряд ломанулся, что было сил, поднимая клубы черной пыли. До гряды оставалось совсем немного. Мидейцы бежали из последних сил. Жара усиливалась, но никто не мог понять откуда. Воздух разогревался быстро, начиная обжигать легкие, словно хорошим паром.

Грядой оказался обширный каменный уступ, нависавший над большой пещерой, будто навес, козырьком тянувшийся на приличное расстояние. Мидейцы залетели по тень черного камня. Небо начинало медленно светлеть у горизонта.

Огромная золотистая птица, точь-в-точь, как и та, в которой они прилетели, появилась на небосводе. Она быстро обрастала каменной скорлупой и к поверхности земли опустилась уже самая натуральная глыба. Вспыхнул световой столб. На угольной поверхности появились по меньшей мере сотни три румд. Они сначала сновали у кратера крушения, но затем в рядах румд начала твориться непонятная суматоха. У горизонта заалела заря. Воздух буквально плавился, волнами сильного марева колыхая окружающую действительность. Что происходило дальше, никто толком понять не мог. Местное солнце прокатилось очень быстро по небосводу, в считанные мгновения испепелив всё, что находилось на открытой поверхности. Человеческие тела вспыхивали, как сухой хворост. Глыба, принёсшая румд, раскалилась до красна. В какой-то момент она опустилась на землю полностью, но как только солнце скрылось, камень остыл, взмыл в небо. Рассыпавшись мелкой скорлупой, птица скрылась за мрачным небосводом.

Мидейцы наблюдали за разыгравшейся трагедией сквозь узкие щели пещеры. Жар был настолько сильный, что горячие потоки воздуха проникали внутрь далеко под свод, сквозь лабиринты скалистых ходов. Лишь благодаря быстрому проходу местного солнца по небосводу, камень сам не успевал разогреться до критического состояния.

– Ахргхаргхгррх, – раздался вдруг нечленораздельный басовитый вопль, разносимый громким эхом по каменным чертогам.

Глава 27

Каменный свод был с пятерых ростом. Просторная тусклая зала терялась границами где-то далеко во мраке. Бойцы осторожно рассредоточились по пещере, медленно подступая к тёмной бездне, где полностью исчезал еле слабый свет от белёсых мутных кристаллов, коими были усыпаны стены ближе к выходу. Кристаллы имели разнообразные формы – от угловатых мелких с горошину, до крупных округлых с голову доброго быка.

– Ну не каращеи ведь хоронятся, нас поджидая? – замогильным голосом шептал Качудай, чуть ли не отдавливая пятки Зору.

– Не они, – прошептал Зор, будучи почему-то уверенным, что их как раз здесь нет, – Урайцы может, прячутся, кто в живых остался? Не успели мы… Гибнет Урай…

– Ахрарргхагрх-а-а… – вновь раздалось где-то вдалеке за стеной кромешной темноты.