Последний рассвет Тарайи

– «Нет меня и никого из нас больше нет! Не пытайся оттого понять нас и себя не изводи, Зор с Мидеи. Помни, что скажу, и не неси гнев против детей Ареи. Когда-то был царь великий, что Ареей правил во благе вышнем. Земля наша сады чистого кристалла растила в себе, Те кристаллы живицу кругам большим даровали. Она на некоторых землях есть и сейчас. И вот в одночасье пришел из иномирья адивий грозный, светом ярким возвестив о прибытии своём, доспехом серебристым сияя, что очи слепило. Он наказал царю тому живицу великую укрыть навсегда, дабы не носить её по землям и кругам большим. Адивий ушел, не став дожидаться решения царя, а вскоре пришли каращеи, возвестив, будто Арея гибнет. Они востребовали рать огромную в своё подчинение для похода на земли иные, указав, что с живицей мы отдали и жизнь Ареи, что пришло время собрать живицу обратно во чрево родной Ареи. Они ушли, не дожидаясь ответа. Вскоре солнце наше стало пламенем жечь землю. Дни и ночи спутались, то сменяясь местами, то замирая на долгое время. Царь созвал совет десяти царей – десяти морей. Благо иссякло вдруг, а племя Ареи задумалось, и зерно раздора было посеяно. Кристалл стал меркнуть изо дня в день. Земля стужей великой покрывалась, затем на смену холоду пришел огонь. Жизнь стала невозможной на земле, тут-то снова и появились каращеи. Они луны наши обустроили для жизни, в плату за это востребовали в договор вступить с ними вечный, и что походами на земли указанные румды пойдут безропотно камень жизни добывать, чтобы Арею возродить. Но вскрыл однажды царь обман великий. В недрах тёмных, за лунами, да поясами бурь каменных притаился камень вселенский, что удерживает землю нашу, сбивая с пути нужного, не давая вершить круг жизни у солнца яркого. Тот камень – есть птица вселенская, подобна той, в которой вы пришли сюда, но гораздо величественнее и цели её другие. Она огромна, что все луны вместе взятые. Та птица удерживает Арею силою своей, оттого горит всё бесконечно и племя мое уверовало, что виной тому земли иные, на которые живица отдана была. И вот тот царь объявил племени своему, что всё подлог и обман, но племя в сомнения обратилось, разделившись надвое. Каращеи стали губить тех, кто поверил в их обман и попытался восстать против них. Многим удалось сбежать обратно на Арею, и царь тот возглавил восстание, но земля в итоге губила сыновей своих верных, находясь в плену птицы каращеевской. Серые поначалу сами пытались выследить здесь нас, но их оружие оказалась слишком сильным, что они сами гибли от этой охоты. Вскоре каращеи оставили попытки выследить мятежников. Многие румды позднее погибли, а кто сумел выжить – укрылись здесь во чреве каменном, обустроив заново жизнь, не видя света белого. Племя вольных пытались вразумить сородичей своих и даже несколько раз выступали походом на птицу каращеевскую, но всё безуспешно. Каращеи добили вскоре оставшихся вольных детей Ареи и наступили времена, когда царь остался в одиночестве. Он собрал последних погибших, кто был верен своей земле и скрыл их в живицу, что могла дать Арея, а потом и сам скрылся в той живице, когда жизнь его подошла к концу. Царь надеялся, что когда-нибудь племя на лунах воспрянет от кривды, сбросив ярмо гнёта подлых воителей иномирья, тогда и восстанут из живицы ведающие правду. Одно мне не ведомо – как вы смогли сюда пробраться? Каращеи румд спустили в охоту за вами…? Вот уже много столетий наших никто не спускался на Арею с лун. Вы птенцов варрских сгубили с легкостью, кто вы?» – старик вскинул седые брови, вопросительно глядя на троицу друзей.

– «Нет гнева моего иль братьев моих, верь мне, Альметальпар-Бенатар-Бахтар-Шель! Я ещё на Тулее видел, что племя твое в неволе в бой идёт. Да и не воины они вовсе. Мы же с далёкой Мидеи пришли сюда и идём по следу серых. Они войной на наши земли пришли, но мы смогли закрыть все аскрипали, и отправились в поисках логова адивьев, ведь они вершат все эти войны».

– «Значит, все-таки есть во вселенной воины, окромя каращеев…?» – румд вздохнул как-то облегченно, прикрыл глаза.

– «Наши предки были воинами великими, мы же утратили то искусство чистого боя, враждуя меж собой. Вот если бы мы, да как они, тогда уж точно каращеям не носить серых голов!» – влез в мысленный разговор Качудай.