Последний рассвет Тарайи

– Зачем вы к Ураю пришли? Зачем к нам на Мидею рвались? Румд зачем земли лишили? И главное – почему поражение готовы принять, коль в ином случае смертью грозите?

– У тебя есть выбор забрать ту, которую ищешь, и уйти победителем в этом бою, либо сгинуть. Ты ведь за ней пришёл, так забирай! – твердил варр, не обращая внимания на вопросы.

– Нет у нас никакого выбора, – усмехнулся Зор, – Давно нет, ибо мы его уже сделали, а дважды не выбирают!

– Вы слишком далеко зашли! С восходом либо смерть, либо победа… – варр убрал шар, шагнул назад и растворился в темноте.

Зор испытывал сильное смятение. Ему только что предложили на откуп Тарайю, но за что? По сути, за ней он и шёл весь этот свой путь. И вот он наконец-то сможет увидеть её, обнять, вдохнуть аромат весенних первоцветов, но только почему-то от этих мыслей не становилось легче. Они уйдут. Уйдут победителями! Каращеи признают поражение, вот так просто преклонив колени. А как же румды? Царь Ареи ушёл за меру с надеждой…

Но, если они не примут условия варра – Тарайя погибнет, погибнут все. Это было странно. На самом деле Зор знал уже все ответы на вопросы, просто ему хотелось оттянуть это понимание, поразмышлять, чего он давно не делал, оставаясь наедине с самим собой, и сейчас был как раз тот самый момент. Он до последнего надеялся, что все же сможет хоть как-то обойти стороной участь, в которой непременно нужно принять на свою душу все те жертвы уже свершившиеся и грядущие в случае не того выбора. Они слишком далеко зашли…

Он решил давно за себя и за Тарайю. Он знал, что их путь един. Их жизнь едина, хоть они до этого и не шли рука об руку, да это и не важно. Но было обидно за Качудая, за Маргаса, за всех тех, кто еще стоял в строю и уверенно шёл вперёд. Он должен был решить их судьбу до рассвета, даровав каждому либо меру, либо победу. А мог ли он решать? А было ли это победой…

– Не думай за меня, Урус-Зор, – вдруг тихо пробормотал Качудай, открыв глаза, – Мне сон снился, будто ты остановился перед пропастью, остановились и все мы, – степняк поёжился, плотнее укутавшись высоким воротом куртки, задумчиво посмотрел в ночное небо, – И вот нам во чтобы то ни стало нужно перешагнуть через ту пропасть, но полёт вершить способен только ты, мы – нет. Но если ты взлетишь, мы следом устремимся, погибель в пропасти той приняв. Назад нельзя, Урус-Зор! – он перевёл взгляд и пристально прямо заглянул Зору в глаза, как никогда этого раньше не осмеливался сделать, – И если вдруг появится такая пропасть, Урус-Зор – лети! Не думай о нас, ведь нас больше нет, помни об этом…

– Я знаю, Качудай, – кивнул Зор, тоскливо улыбнувшись.

Они все давно обо всём знали, только делали вид, что всё еще чего-то не понимают, в душе каждый надеясь на лучшее.

Сразу за долиной останцев, начинался подъем на невысокий пологий скальный склон, сплошь покрытый толстым слоем белых мхов. Путь обрывался широким ущельем, за которым плато продолжало тянуться вдаль.

Зор с Качудаем подбежали к обрыву. Они торопились в сторону недавнего шума боя, в надежде успеть к своим до рассвета. Слабая заря уже занималась у горизонта.

– Эх, не пройдём! – досадно буркнул Качудай, глядя вниз, где по дну ущелья сновали не менее пяти сотен румд, – Гаруда Всемогущий! Смотри, Урус-Зор! – воскликнул степняк, присвистнув, – такого я даже в Сарихафате разом не встречал!

Ущелье было коротким и вскоре переходило в долину, сплошь заполоненную по меньшей мере десятью тысячами бойцов. На этот раз арейские дети имели доспехи: несколько крупных желтых пластин закрывали грудь и спину, на головах трёхрогие шлемы, начищенные до блеска. Некоторые из них были вооружены короткими кривыми мечами, а другие – секирами на длинных древках. Около сотни разъезжали по лагерю на распарах.

– Эй! – раздался окрик, а у противоположного обрыва в тусклом свете белой зари появился человек.

– Маргас?! – выкрикнул в ответ Зор, – Э-хей! – Улыбнулся гариец, замахав руками.

Вслед за ним вышли остальные.

Румды оживились, озираясь по сторонам, но вскоре их интерес угас, и они перестали обращать внимание, будто наверху никого не было.

– Не соврал сон однако, – усмехнулся степняк, – вот она та пропасть.

Солнце очень медленно поднималось из-за горизонта, да и ночь была не в пример слишком длинной. Зор с замиранием сердца следил за движением светила, каждый раз глубоко вдыхая от ощущения нехватки воздуха. Он никак не мог надышаться, и понимал, что хочет просто хотя бы ещё один раз вдохнуть прохлады родной земли, и от этого в разум монотонно билось чувство тоски.

Звонкий вой пронёсся вдруг по округе, создав в ущелье громогласное эхо. Румды закопошились, начали соображать что-то наподобие строя, и не медля первые ряды бросились на штурм склона, где находился Маргас с бойцами.

– Бежим! – скомандовал Зор, увлекая за собой Качудая вдоль обрыва в противоположную от долины сторону.

– Куда, Урус-Зор, они же на штурм пошли?

– Стороной обойдём. Здесь нам не спуститься. Не везде же они…

Внезапно из предрассветных сумерек материализовались трое всадников.