Последний ребенок

Подкрепление прибыло через пять минут, и с ним пожаловал шеф с вопросами, среди которых не было ни одного легкого. Копы заполонили дом. Гроза продолжалась. К сумеркам тело увезли, диски сложили в мешки и отправили лучшему компьютерному специалисту департамента полиции. Шеф пригласил Ханта и Йокама на кухню.

— Спрашиваю в последний раз. Это наш парень?

— Мы думаем, что он был сообщником Бертона Джарвиса.

— Почему вы так думаете?

— Краденые регистрационные номера. Мертвый кот из торгового центра. Записи Джонни Мерримона…

— Только не говорите мне о каких-то записях этого мальчишки.

— У него там точное описание, — не согласился Хант. — Возраст, рост, цвет волос. Мы уже трижды это обсуждали.

— Давайте пройдемся еще раз.

Хант прошел еще раз. Все объяснил. Шеф слушал молча, не прерывал. И даже почти не моргал.

— Мы спасли несколько дисков, — подвел итог Хант. — Жесткий диск тоже вроде бы цел и невредим. Уверен, он даст нам кое-что еще.

Шеф посмотрел на одного детектива, потом на другого.

— Я^́витесь оба в участок. Мне нужны ваши объяснения. Далее. О случившемся здесь никому ни слова. Ни друг другу, ни подружкам, ни другим копам — пока я не положу ваши рапорты в сейф. Все ясно?

— Да.

Шеф указал на дверь.

— Рапорты. Немедленно.

— Я бы выпил пива, — предложил Йокам. — Может, отложим рапорты на завтра?

Шеф легкомысленного тона не принял.

— Рапорты. От обоих. Напишете порознь. Потом отправляйтесь по домам и поспите. Мне завтра еще голову ломать, как эту хрень объяснить.

— Хрень, — повторил Йокам, как будто его задели за живое.

— А ты как назвал бы это? — огрызнулся шеф.

— Правомерное и оправданное применение оружия.

Шеф подбоченился и решительно выпятил мягкий, округлый подбородок.

— Вы застрелили человека в его собственной гостиной. И уж лучше пусть окажется, что за дело.

* * *

Хант отправился домой на своей машине, а вот Йокама повезли на патрульной.

— Не нравится мне это, — сказал он, но оба поняли, в чем дело. Шеф не хотел, чтобы они обсуждали свои рапорты по дороге домой. Ему требовались неотрепетированные и несогласованные объяснения.

Приехав в участок, Хант увидел не Йокама — у двери его встретил сотрудник отдела внутренних расследований по фамилии Мэтьюс. Назначение он получил недавно, так что Хант знал его только наглядно и по отзывам. Парень вроде бы смышленый, вроде бы приличный. Блеклые, линялые глаза; неодобрительный рот с опущенными уголками; легкое прихрамывание. Вот так, прихрамывая, он и повел Ханта в оказавшуюся временно свободной комнату для совещаний. Начали с обычных, стандартных вопросов, которые задают после каждого случая применения оружия, и если они требовали более пространных и подробных, чем обычно, ответов, то лишь потому, что в данном случае стрельба закончилась смертью гражданского лица. Хант держался спокойно; все это он уже проходил.

Но прошло минут тридцать, и разговор принял неожиданный оборот.

— Вы ведь друзья с детективом Йокамом, не так ли?

— Мы напарники.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Джон Йокам — мой друг.

— Вы когда-либо видели, чтобы детектив Йокам применял оружие в состоянии гнева или злости?

— Конечно, нет.

— Он применял избыточную силу?

— Какую применять силу в том или ином случае — вопрос субъективный. Детектив Йокам всегда принимал безукоризненно верные решения.

— Это ваше мнение?

— Да.

— Как его друга?

— Как ведущего детектива отдела тяжких преступлений. — Хант почувствовал, что ему становится жарко. — Как офицера полиции с семнадцатилетним опытом. Мы закончили?

— Еще несколько вопросов.

— Давайте.

Мэтьюс побарабанил карандашом по столу и откинулся на спинку стула.

— Детектив Йокам заходил сегодня в ваш кабинет?

— Да.

— Что вы обсуждали?

Терпение у Ханта истощилось.

— В последнее время тем для обсуждения у нас предостаточно.

Губы у Мэтьюса дрогнули, но глаз улыбка не коснулась.

— Разумеется. — Он снова побарабанил по столу. — Тиффани Шор. Убитые дети. — Со стороны могло показаться, что речь идет о наркоторговце или полицейской засаде.

— Я дам вам еще одну минуту, — сказал Хант. — А потом уйду.

Мэтьюс подался вперед.

— Находясь сегодня в вашем кабинете, детектив Йокам говорил, что кто-то должен ответить жизнью за смерть детей?

Хант промолчал.

— Он говорил это?

— Думаю, мы закончили, — сказал детектив, поднимаясь.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— То, что было или не было сказано в моем кабинете, — сдержанно ответил Хант, — не имеет никакого отношения к случившемуся сегодня. У Мичума был топор. Йокам поступил так, как счел нужным.

— Вы уверены, детектив? — Мэтьюс отставил стул к стене, и радости на его лице Хант не заметил. — Подумайте об этом.

Больше детектив ни с кем не разговаривал. Выходя из участка, посмотрел на часы. Было семь, и дождь лил не переставая. Все еще в оцепенении, Хант направился к машине. В салоне было душно и влажно. Руки сами нашли руль, ключ зажигания. Он огляделся, но ни репортеров, ни телевизионщиков не обнаружил. Может быть, их отпугнула погода.

Кто-то услышал.

Кто-то услышал через закрытую дверь, что говорил Йокам.