Последний рейс

Пока она говорила, Джереми не поднимал глаз. Его паника была ей вполне понятна. В какой-то мере она даже ему сочувствовала. Прошли годы, прежде чем она научилась не бояться случайных свидетелей. Если вести себя естественно, то никто никогда не догадается, зачем она встречается с кем-то в парке или на углу у продуктового магазина. В мире полно людей, которым есть что скрывать. Никто на самом деле не является тем, кем кажется.

Джереми подкараулил ее у туалета.

– Что ты тут делаешь? – прошипел он.

– Работаю.

Он посмотрел через ее плечо в зал. Ева проследила за его взглядом и сказала:

– Расслабься. И послушай моего совета: если не будешь дергаться, окружающие поверят во что угодно. Ты меня не знаешь, и я тебя не знаю.

И ушла, оставив его стоять между дверью в мужской туалет и запасным выходом.

Возвращаясь со смены, она спокойно прошла мимо машины агента Кастро на парковке и даже на секунду встретилась с ним взглядом. Какую бы игру он ни затеял, Ева готова в нее сыграть.

Клэр

23 февраля, среда

Я смотрю на застывшее изображение на экране компьютера, пока мои глаза не начинают слезиться и пока картинка не расплывается на пиксели – розовое пятно, темные тени, светлые волосы. Лица не видно.

Тот свитер подарила мне на Рождество тетя Рори, Мэри.

– Он будет греть тебя в этой юдоли льда и холода, которая зовется семейством Кук, – выдала она и рассмеялась громким нетрезвым смехом; стакан в ее руке подрагивал, так что остатки джина чуть не выплеснулись на ковер.

Свитер оказался мягким и приятным на ощупь. Я сидела с ним на коленях, ожидая, что кто-нибудь вмешается и опровергнет ее странные слова. Все сделали вид, что ничего не слышали, и только Рори незаметно подмигнул мне, будто давая знать, что теперь я посвящена в семейную тайну.

Чуть позже тетя Мэри снова подошла ко мне, уже изрядно набравшись, и заявила:

– Весь мир без ума от Рори Кука.

Она была старшей сестрой отца Рори, старой девой и паршивой овцой в стаде.

Понизив голос, обдавая меня парами джина, тетушка прошептала:

– Но ты лучше не зли его, а то кончишь, как бедняга Мэгги.

– Это же был несчастный случай, – проговорила я, не сводя глаз с Рори, который болтал с молодыми кузенами в противоположном конце комнаты.

Тогда я еще пыталась убедить себя, что мои мечты сбылись: я стала членом большой респектабельной семьи, три поколения которой собирались на праздники, чтобы исполнить вместе рождественские гимны в детской больнице, отстоять при свечах службу в церкви и сесть за полуночный ужин. Именно о такой жизни я грезила в детстве, скромно отмечая Рождество с мамой и Вайолет.

Однако инстинкты подсказывали мне обратное. Уже тогда я начала подозревать, что ошиблась в Рори, поддавшись его обаянию. Забота обернулась постоянным, тотальным контролем. И платой за красивую жизнь стала свобода: свобода выбирать друзей или взять ключи от машины и поехать кататься, не согласовав цель и маршрут поездки как минимум с двумя ассистентами и охраной.

Поэтому я не сбежала от тети Мэри, а, напротив, стала внимательнее вслушиваться в ее пьяные речи.

– Ясно, значит, ты, как и остальной мир, пока веришь в сказочки про бедного Рори, – усмехнулась она и отхлебнула из стакана. – Лучше послушай меня. В семье все знают, что мой братец щедро заплатил участникам трагедии. Зачем бы ему раскошеливаться, если все было так, как говорят?

Она хитро улыбнулась мне, и я увидела, что в уголки ее губ забилась розовая помада.

– Все они обаяшки, пока не вздумаешь показать характер. Если нарушишь правила, ты пропала.

На другом конце комнаты Рори громко рассмеялся над шуткой одного из братьев. Тетя Мэри проследила за моим взглядом и покачала головой.

– Ты похожа на Мэгги. Такая же милая девушка из простой семьи. И такая же честная, в отличие от этих лицемеров. Но Мэгги слишком часто спорила с Рори. У нее не получилось побороть его. И у тебя вряд ли получится.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Тетя Мэри посмотрела на меня. Глаза ее слезились, а вокруг них залегли глубокие морщины.

– Эта семья – как венерина мухоловка. Красивая, но опасная. Попытаешься проникнуть в их тайны – и уже никогда не выберешься.

Она много выпила и останавливаться не собиралась – озлобленная старуха, распространяющая яд. И все же ее слова не давали мне покоя все эти годы, пока Рори становился все молчаливее и грубее. И ожесточеннее. Мне бы искренне хотелось верить в сказку, которую он старательно преподносил миру, однако его кулаки быстро выбили из меня это наивное желание.

Тетя Мэри умерла через пару лет после того разговора, последней из старшего поколения семьи Кук. Ее слова возникали в моей памяти всякий раз, когда я надевала подаренный ею ярко-розовый кашемировый свитер, – тихий шепот, зловещее предупреждение о том, что я могу повторить судьбу Мэгги Моретти.

* * *