Последний рейс

– Вообще-то мы живем в восточной части залива. Местная команда – «Окленд Атлетикс». Логичнее было бы пойти на них.

Лиз пожала плечами.

– Возможно, но у декана моего факультета абонемент, и она пригласила меня вместе с другими коллегами на игру. Она не против, если я приду с подругой.

Вот уже три недели Ева наслаждалась нежданным отпуском. Взяла несколько дополнительных смен в ресторане, часто проводила свободное время с Лиз и вообще не вспоминала о своей «основной» работе – так бухгалтер, отправившийся на острова, начисто забывает о таблицах и квартальных отчетах спустя пару дней, проведенных на теплом пляже под сенью пальм.

Единственное, что нарушало эту идиллию, – незримое присутствие агента Кастро. Ева не раз ловила себя на мысли, что она как будто играет чужую роль перед единственным зрителем: ходит неспешней, смеется громче. И соглашается на все предложения Лиз, будь то экскурсия в ботанический сад, обед в пиццерии, поход в кино или прогулка по магазинам. Любая возможность годилась, чтобы продемонстрировать свою «нормальность».

Ева удивлялась, насколько ей легко и интересно с Лиз. Они болтали обо всем: о философии, политике, истории. Даже о химии. И о прошлом. Ева призналась, что выросла в приюте – особо, конечно, не откровенничала, но и врать старалась по минимуму, чтобы потом не запутаться. Правда, в рассказе о вылете из колледжа без лжи не обошлось: не признаваться же, что попалась на изготовлении наркотиков. Сказала, что кончились деньги. Зато смогла свободно вспоминать о тех временах и болтать с Лиз о прелестях студенческой жизни, чудаках-сокурсниках, соперничестве со Стэнфордом и традициях, понятных лишь тому, кто сам варился в этом котле.

– А у вас есть семья? – спросила как-то Ева.

– Только дочь, Элли, – вздохнула Лиз, глядя в мерцающее пламя свечи. – Я вырастила ее одна. Отец ушел от нас, когда ей исполнилось семь. Непростое было время, но теперь, оглядываясь назад, я уверена, что все оказалось к лучшему.

Она рассказала, что ее бывший муж был человеком очень жестким и суровым и требовал беспрекословного подчинения и от нее, и от дочери.

– Я рада, что моей малышке не пришлось расти под грузом его нереалистичных ожиданий.

– Где она сейчас?

– Работает, да только все без толку. Постоянно сверхурочные, почти без выходных. Пока я здесь, в Калифорнии, она сдает свою квартиру в городе, чтобы присматривать за моим домом в Нью-Джерси. Бедная моя девочка, у нее теперь, наверное, совсем не остается времени на друзей, – вздохнула Лиз и смущенно улыбнулась. – Материнское сердце всегда болит.

Как бы Еве хотелось, чтобы это было правдой…

В другой раз она спросила Лиз о ее работе и как будто снова погрузилась в студенческую жизнь. Лиз оказалась преподавателем от бога, слушать ее было сплошным удовольствием. Она могла с легкостью растолковать даже самые сложные понятия. Подпав под обаяние Лиз, Ева и думать забыла о Дексе, который раньше, зримо или подспудно, постоянно присутствовал в ее жизни. Теперь его заменила миниатюрная, разговорчивая удивительная дама из Принстона.

Поэтому, когда тем солнечным сентябрьским утром Лиз появилась у нее на пороге с двумя билетами на бейсбольный матч, Ева не раздумывая согласилась пойти.

– Конечно, – сказала она. – Сейчас буду готова.

Оставив Лиз в гостиной, она поспешила наверх, чтобы переодеться. Когда она завязывала кроссовки, неожиданно звякнул телефон.

Сообщение в «Уиспере». От Декса.

Все в порядке. Ф. хочет, чтобы ты немедленно возвращалась к работе. Жду тебя в Тилдене в понедельник с полной партией.

Меньше всего на свете Ева хотела получить сейчас такие новости. Она стояла неподвижно, потерянно уставившись в экран, пока буквы не исчезли сами собой. Потом тяжело опустилась на кровать, удивленная, что не испытывает ни капли облегчения. Только грусть. Хотя, казалось бы, именно этого она и добивалась, используя Лиз как прикрытие, – агент Кастро устранен, и можно возвращаться к работе. Теперь же, получив желаемое, она поняла, что хотела совсем другого. А внизу, ничего не подозревая, ее ждала Лиз, уже не нужная.

И все же Ева решила пойти на игру, хотя в этом больше не было необходимости. Она закинула телефон в комод и с силой захлопнула ящик.

* * *

Через залив они перебрались на метро и на выходе сразу влились в толпу болельщиков, направлявшихся к стадиону. Когда они уже стояли в очереди, Лиз предложила сфотографироваться вместе на фоне картонных фигур игроков.

– Давай. Будет весело, – уговаривала она Еву. – Я плачу́.

Ева колебалась. Последний раз она позировала для фотографии в школе. Кому вообще нужны эти дурацкие групповые снимки? Она не могла вспомнить, чтобы кто-то хоть раз в жизни направлял на нее камеру и говорил: «Улыбнись». И все же она согласилась, в глубине души радуясь, что у нее останется память о Лиз.