Последний Робин Гуд Европы

На экране появился беглый автомеханик.

Он немного путано, но откровенно рассказывал обо всех обстоятельствах своего предыдущего, достаточно мелкого, преступления, и обо всех деталях уже более серьёзных.

Оператор показывал крупным планом и место разговора, и лица всех присутствующих при допросе: переводчика, консула, адвоката и полицейских из двух стран.

Этим сразу отметались все возможные обвинения в фальсификации записи или утверждений, что признания добыты «инквизиторскими» способами.

Все непонятные реплики, если они были на испанском, «Седому» переводил этот «громила» с автоматом.

«Седой» понял: это не блеф!

Против него имеется компромат, который по своей силе похлеще его похождений по малолеткам.

Но почему-то его «предъявили» не представители других партий, а люди в погонах, и именно из той службы, в преданности которой «Первому Лицу Государства» он никогда не сомневался.

«Седой» не обладал особыми аналитическими способностями, но понимал: это ещё не конец!

* * *

Шантажировали его не впервые, но тогда он был молодым и неопытным, хотя и проступок его был не менее серьёзным.

В своём статусе «наблюдателя» он посещал не только госпитали и «блокпосты» противоборствующих сторон, но и их внутренние территории.

Ни те, ни другие не имели ни «космической», ни даже «воздушной» разведки, поэтому пытались получить информацию обо всём, что происходит «там», любыми способами.

Другие сотрудники «голубых касок» после посещения «чужой территории» демонстративно отказывались от любых интервью, а «Седой», тогда ещё кучерявый брюнет, наоборот, подробно рассказывал журналистам о маршруте их поездки.

Некоторых «борзописцев» интересовало не то, сколько конечностей отрезали в госпитале очередной жертве обстрела, зато они очень возбуждались, когда он говорил, где находились в это время местные ополченцы, которые угостили их «сливовицей», и какие автоматы были за их спинами.

Первый его «гонорар» за такое интервью составил сто долларов.

Зато в последующих поездках он уже более тщательно присматривался к тем деталям, о которых попросила рассказать его одна съёмочная группа из Италии.

Как они объяснили, их компания решила сделать документальный фильм об этой войне.

Сам фильм на экранах так и не появился, зато на банковском счету «нейтрального наблюдателя» появились вполне неплохие суммы за «консультационные услуги».

Всё развивалось почти как в сказке, но всей этой схеме положил конец один обстрел.

* * *

Региональная война на далёких Балканах не касалась судьбы его отчизны, и всего четверть её наорда понимала разницу между албанцами и сербами.

Но за два дня до его выписки из госпиталя в палате появились два соотечественника.

Они вежливо осведомились о его здоровье, но после выполнения всех форм этикета приступили к делу:

— Слушай сюда, паренёк! Из непыльного работника «пожарного инспектора» ты очень быстро стал информатором одной из сторон. Нам наплевать на то, кто из них прав, но все переводы на твой счёт за якобы «интервью» могут быть арестованы, и тебя у трапа самолёта дома будут ждать не твои родители и пара друзей, а представители нашего закона, с наручниками.

А другой добавил:

— А ещё мы можем перевести тебя в тот госпиталь, который ты неоднократно посещал. Мы просто намекнём тем ополченцам, почему это до сих пор беспорядочная пальба по их позициям вдруг стала прицельной, и довольно успешной.

Он всё понял и робко спросил:

— Что вы предлагаете взамен?

Два «дипломата» тихо посовещались, и он услышал ответ:

— Мы можем сделать из тебя «национального героя»: из-за этой «сраной раны». В аэропорту тебя будут встречать сотни людей, а твоя рожа будет на всех передовицах наших газет. Через какое-то время ты должен податься в политику, но тебе иногда придётся выслушивать советы.

— Сколько у меня есть времени подумать?

— Ровно триста секунд.

Через две минуты будущий «национальный герой» выпалил:

— Я согласен!

Глава 31

Но сегодняшняя встреча с этой службой была иной.

— Чего вы от меня хотите?

Генерал пристально посмотрел на капитана, и тот спрятал автомат.

— А это уже конструктивный разговор! — произнёс Кристиан, убирая со стола ноутбук. — С такими мозгами долго жить будешь!

— Это не вам решать, сколько мне жить! — вдруг вспылил «Седой». — Все мы под одним Богом ходим!

— И имя ему Христос! — продолжил его фразу капитан, нанеся короткий, но точный удар по подбородку «национального героя».

Всю эту сцену генерал наблюдал абсолютно равнодушно.

Кристиан дождался, когда хозяин номера придёт в себя, и огласил ему вердикт:

— Уходи из политики, пока по-хорошему!

«Седой» уже готовился к распятию, и столь лёгкое наказание за заказное убийство он принял беспрекословно.

Он тут же повторил ту фразу, что произносил лет двадцать назад:

— Я согласен!

* * *

Причину отставки в прессе «Седой» прокомментировал сухо:

— Политика — это тяжёлая и нервная работа, а я и до этого многое перенёс. Буду разводить пчёл.

«За многолетний труд и за заслуги перед страной» ему был назначена персональная пенсия и лично «Первым Лицом Государства» вручён орден, тоже какого-то мученика.