Последний роман Владимира Высоцкого

Но так случалось далеко не всегда, и тогда ни шарм, ни обаяние, ни галстук, ни бархат голоса на дам впечатления не производили. При утверждении программы выступления Высоцкого по линии Бюро пропаганды советского киноискусства заместитель директора учинила ему настоящий экзамен. Она сразу спросила: «А вы стихи читать умеете?» Он сказал: «Я же окончил театральную школу, я артист…» – «Ну, почитайте что-нибудь…» И он начал читать – сначала Маяковского, далее Пушкина. Потом говорит: «Может, хватит?..» – «Нет, еще что-нибудь». Словом, заставила его давать концерт перед ней. А через четыре дня все эти выступления похерили, а готовая афиша пошла под нож.

Первый заместитель председателя Гостелерадио с «говорящей» фамилией Жданова заставила создателей фильма «Морские ворота» полный рабочий день просидеть в приемной только ради того, чтобы уже вечером, выходя из кабинета, на ходу сказать: «Никакого Высоцкого в картине не будет».

Конечно, язык не поворачивается назвать легендарного режиссера «Кинопанорамы» Ксению Маринину коллегой Стеллы Ждановой, но все же они не один год работали в одной структуре. Но не вместе. Когда в январе 1980 года у Марининой возникла идея записать на ЦТ Высоцкого, все «Останкино» загудело в предощущении крупной заварухи.

«На Высоцкого надо было испросить особое разрешение – на телевидении он был под строжайшим запретом, – рассказывала Ксения Борисовна. – Пошла я – не разрешили. Вызвалась помочь наш главный редактор Нина Севрук – удивительного понимания, доброты и ума человек. Ее муж[9] был начальником в ЦК партии, и Нине отказать не могли – слишком уж влиятельная фигура за ней стояла. Звоню Владимиру Семеновичу. А он вдруг говорит: «Слушай, а тебе не кажется противоестественным то, что существует масса некачественных любительских записей моих песен, а профессиональной – ни одной? Запишешь меня – приду на вашу программу!»

Маринина дала слово, оговорив одно условие – писать только поздним вечером: днем со свободной техникой тяжело. Да и душу грела надежда: «Может, к тому времени никого из начальства на месте уже не будет». Дело в том, что у руководителей Гостелерадио – Лапина и Мамедова – была специальная аппаратура, позволяющая прослушивать все помещения «Останкино»… Вот поэтому Владимира Семеновича мы записывали с 9 вечера до 12 ночи. 22 января 1980 года Володя пришел весь подтянутый, подготовленный, хорошо одетый… А на заявке написано – «Запись «Кинопанорамы»… Я с пульта на втором этаже задавала вопросы, которые, конечно, потом убирала, потому что и звук был не тот, и время на это терять не хотелось… Потом он захотел посмотреть, что получилось. Просмотровая была уже закрыта, но для него сделали исключение и открыли – его вообще очень любили. Высоцкий посмотрел и сказал: «Я доволен».

Он уехал, а телевизионщики-подпольщики остались наедине со своими проблемами: с пленкой-то что теперь делать? Маринина предложила спрятать в монтажной – там проходили всякие коммуникации, и в некоторых местах можно было поднять полы. Технари засомневались: провода всякие, напряжение, то-се, пленка размагнитится. Предложили: «Давайте мы заначим». И заначили.

По поводу полулегальной записи Маринину начальство не дергало, хотя об эфире речи, конечно, не было. «Спустя четыре года, когда время немного изменилось, хотели выдать в эфир, – вспоминала она, – но нам не разрешили». Нина Севрук помогла еще раз, и запись Высоцкого (хотя и после его смерти) пошла-таки в эфир».

Тонкий критик театра и кино Наталья Крымова точно определила истоки прохладного, мягко говоря, отношения к поэту со стороны официальных лиц: «Высоцкий был непредсказуем и неуправляем – он был опасен».

Кстати, именно Крымова стала первым профессиональным критиком, который отважился сказать о Владимире Высоцком добрые слова – в январе 1968 года в ведомственном журнале «Советская эстрада и цирк» появилась ее статья «Я путешествую и возвращаюсь», несколько абзацев которой было посвящено молодому актеру. Да еще с фотографией! Да еще и в канун его 30-летия!

На одном из посмертных дней рождения Высоцкого друзья напомнили Наталье Анатольевне, какую невероятную радость она доставила Володе той своей публикацией. «И как будто мне ОТТУДА пришла благодарность, – почувствовала Крымова. – Счастлив тот, кто видел нежного Высоцкого…»

* * *

…Она бесшумно вошла в грим-уборную Высоцкого и остановилась в дверном проеме. Молчала и смотрела на него, но такими глазами… Он продолжал гримироваться и что-то рассказывать Хилькевичу. Но нечто почуял, мигом обернулся, узнал посетительницу и привстал с полупоклоном:

– Добрый вечер, Галина Леонидовна. Рад вас видеть.

Она молча кивнула в ответ и продолжала смотреть на него такими глазами, что, решил Хилькевич, у них точно роман. За спиной дочери Брежнева началось какое-то шевеление:

– Галюсь, ну что ты там застряла?

Галина Леонидовна чуть посторонилась, и в проем впорхнула ослепительная красавица Наталья Федотова.

– …И я у ваших ног. – Высоцкий уже стоял перед дамами, склонив буйную голову.