Последний рубеж

палубных плит под ногами, вызванное тем, что разрушенный корабль продолжал валяться в

созданном им же озере, становилось все более четким. Периодические крены становились

сильнее, интервалы между ними короче, и я мог очень легко представить причину: накопленное

давление воды пробивалось через барьеры, которые временно ее сдерживали, прорываясь через

них неудержимыми потоками, затапливая другие отсеки, как это было в подбитом глубоководном

аппарате под волнами Коснара.

Что ж, я не утонул тогда и не утону сейчас, по крайней мере, пока могу этому воспрепятствовать.

Расчищая цепным мечом завалы, которые становились слишком надоедливыми, чтоб

проскользнуть через них, я пробивался вперед, меня подгоняла хорошо слышимая течь воды.

- Как дела? - спросил я через вокс, разворачиваясь из тупика путаницы обломков слишком

больших, чтоб через них можно было прорубиться. Возможно, мне следовало бы остаться с

гражданскими, запоздало подумал я - они могли знать короткий путь.

- Мы достигли ангара, - сразу же ответила Кастин, - но погрузочные двери не желают открываться.

- Они заварены жаром от входа в атмосферу, - сказал я, вспоминая слова Колина на мостике.

- Очень похоже, - ответила она, явно более озабоченная эффектом, чем его причинами, -

но Федерер думает, что мы можем взорвать их.

Это меня не удивило.

Капитан Федерер, командующий нашими саперами, с почти не здоровым энтузиазмом, подходил

ко всему, что взрывалось, но бесспорно был экспертом.

- Ему виднее, - согласился я, чувствуя себя намного увереннее из-за того, что мы сможем

выбраться из медленно тонущей гробницы-западни.

Если бы я только мог найти путь, чтоб присоединиться к ним. Я выбрал другой проход, который, кажется, вел в правильном направлении, и понял, что мои ноги хлюпают по ледяной воде, глубиной в несколько сантиметров.

- Лучше скажи ему, чтоб он продолжал. Вода здесь быстро прибывает.

В середине коридора, я отыскал лестницу, дающую доступ к люку в потолке и побежал к ней, воды

уже было по щиколотку. Когда я начал подниматься, глухой рокот разнесся эхом по коридору и

весь корабль содрогнулся. Я сразу понял, что это означало; переборка, через которую

просачивалась вода, внезапно рухнула.

Подстѐгнутый адреналиновым выбросом от чистого ужаса, я вскарабкался наверх и уперся в люк

над головой, дернув со всей силы за рукоятку, но чертова штуковина отказалась сдвигаться с

места. В конце коридора показалась стена воды, несущаяся на меня словно атакующий крутокс; я

дотянулся до цепного меча, с какой-то наполовину сформированной идеей попытаться пробиться

через нее, уже осознавая, что слишком поздно и через один удар сердца меня снесет и убьет.

Затем люк внезапно сдался и стремительно открылся. Благодатные руки, сопровождаемые менее

приятным запахом, потянулись вниз, чтоб вытащить меня.

- Пришел за вами, сэр, - сказал Юрген, когда я вывалился из дыры, подталкиваемый поршнем

талой воды. Мы с силой закрыли люк, борясь с напором фонтана, который последовал за мной, и я

с удивлением моргнул моему спасителю.

- Почему ты не с остальными? - спросил я его, энергично вытираясь полотенцем, которое он

вытащил из своей коллекции подсумков. К этому времени мы должны были быть где-то

поблизости от внешнего корпуса; воздух был горячим, так что моя сохнущая одежда окутала меня

облаком пара, когда я последовал за ним к ангару.

- Я пошел искать вас, - ответил Юрген, как будто это было очевидным, - услышал, как вы стучите

по крышке этой штуковины.

- Спасибо Трону, что услышал, - сказал я, когда мы вошли в отдающий эхом зал, полный

собранных повзводно валхалльцев, как и приказала Кастин. Медики были заняты в одном из углов, леча тех, кому пришлось хуже всего, когда мы ударились о землю; явно не все пережили это, поскольку Топ тоже был здесь, сотворяя аквилы. Не было видно мешков с телами, или кто-то был

настолько тактичен, чтоб убрал их из виду, или в спешке несчастных просто бросили.

- Мы не продержимся долго, - сказал я Кастин, когда корабль еще раз накренился, - вода всего

лишь в паре уровней под нами.

Она кивнула и нажала на комм-бусину.

- Федерер. Самое время.

- Как раз устанавливаю последний заряд, - ответил нам сапер, в его голосе было беспокойство от

усердия, которое передалось даже через этот миниатюрный вокс-аппарат.

- Сколько ты использовал? - спросил я, стараясь говорить так, словно вопрос был из праздного

любопытства.

- Достаточно, - ответил Федерер, несомненно, его внимание было полностью поглощено

детонационным проводами, которые он осторожно снимал с катушки.

- У вас получилось, - сказал Броклау, появляясь из толпы у моего локтя, и я кивнул, стараясь

выглядеть расслабленным, насколько мог в данных обстоятельствах, если подумать, вероятно, не

слишком (39).

Но до того как я смог ответить ему, Федерер заорал: "Ложись!", с тоном, который бы я описал как

непристойный энтузиазм. Мы с Броклау вздрогнули, как и большинство присутствующих бойцов, и

поддались назад, сжав руками уши. Однако вместо ожидаемого взрыва, послышался просто

громкий треск, похожий на одиночный выстрел из лазпушки, и появился слабый запах сгоревшего

фуцелина.