Последний рубеж

Уже показались шатры французского лагеря, когда им навстречу выехали всадники. Ричард крепко стиснул зубы при виде их предводителя, возможно, единственного человека, которого он ненавидел сильнее, чем французского короля. Епископ Бове осадил своего жеребца и выкрикнул:

– Тебе ни к чему ехать дальше. Мой господин, король Франции, не желает с тобой встречаться и обвиняет тебя в вероломстве и лжи. Ты клялся ему, что будешь здесь в третий час дня, а теперь уже час девятый.

Ричард и его люди слушали, не веря своим ушам. Некоторые начали возражать, напоминая, что их задержал собственный дядя Филиппа, но Ричард поднял руку, призывая к молчанию.

– Скажите Филиппу, что ему незачем устраивать такие нелепые выходки, чтобы сорвать переговоры. Если он желает войны, я ее с радостью ему устрою.

Однако Ричард не повернул назад, а поскакал прямо к епископу, рука которого инстинктивно потянулась к рукояти меча. Долгую минуту Ричард пристально смотрел на противника.

– Настанет день, Бове, когда от тебя отвернется удача. Ты встретишь меня не в подземелье в Германии и не на переговорах о мире, а на поле боя.

Епископ не испугался.

– Жду с нетерпением, – ухмыльнулся он.

Ричард оскалил зубы, отнюдь не в улыбке.

– Тогда ты еще глупее, чем я думал, – сказал он.

Наблюдая вспышку ненависти между этими двумя людьми, остальные уже готовы были кинуться разнимать их. Но Ричард, уверенный, что день расплаты придет, соглашался подождать. Он благодарил Бога, сразившего Леопольда Австрийского, и надеялся, что кара Господня обрушится и на Генриха. Зато с королем Франции и епископом Бове Ричард намеревался расправиться сам.

* * *

Ричард недолго оставался в неведении, почему Филипп прервал переговоры о мире. Двумя днями позже французский король повел шесть сотен рыцарей в устрашающий набег на порт Дьепп, который Ричард отвоевал летом. Филипп и его люди разрушили город и с помощью «греческого огня» сожгли корабли в гавани. Ричард осаждал замок Арк, когда услышал об атаке на Дьепп. Бросив осаду, он пустился в погоню и перехватил французов, проходивших через густой лес. Арьергард Филиппа был уничтожен, но сам французский король опять улизнул.

* * *

Ричард не понимал, почему до сих пор, спустя уже почти двадцать месяцев после того как он обрел свободу, его сон остается таким тревожным и некрепким. Короля продолжали преследовать кошмары, такие яркие, реальные и живые, что он привык полагаться на Арна, спасавшего его от воображаемых ужасов. И когда Ричард проснулся от мягкого прикосновения руки к плечу, то вскочил на постели, ища глазами лицо Арна.

– Что? У меня опять был один из этих проклятых снов?

Юноша поспешно качал головой.

– Нет, сир. Прискакал гонец из гарнизона Иссуденского замка, и настаивает, что должен видеть тебя прямо сейчас.

– Веди, – скомандовал Ричард, испытывая облегчение от того, что этой ночью уже не вернется в замок Трифельс.

После каждого ночного кошмара он надеялся, что тот станет последним, и с течением времени эта надежда крепла. Но увы, рано или поздно, сны всегда возвращались.

Стоял конец ноября, в его опочивальне в замке Водрей было холодно, угли в жаровне почти не давали тепла, плошку с водой для умывания затянула пленка льда. Понимая, что неотложная весть не предвещает возврата ко сну, он со вздохом спустил ноги с кровати, и к тому времени, как в спальню ввели посланца, был почти полностью одет. Ричард вверил замок Иссуден Гийому де Пре и его брату Жану до тех пор, пока не подберет для крепости достойного кастеляна, и теперь узнал одного из рыцарей Гийома.

– Сир, французский король осадил замок Иссуден. Французы напали внезапно и захватили город. Однако замок не пал, по крайней мере, пока. Милорд Гийом велел передать тебе, что он отверг требование Филиппа сдаться, и постарается удержать крепость, пока ты не придешь на помощь.

Глава VIII Замок Иссуден

Ноябрь 1195 г.

Отец Ричарда славился стремительностью своих кампаний. Французский король слышал, как кто-то сетовал, что Генрих, видимо, умеет летать – так быстро он перемещался из конца в конец своей необъятной империи. Генрих гордился бы молниеносным броском Ричарда к Иссудену, потому что за каждый переход тот преодолевал расстояние, на которое при обычных условиях потребовалось бы не меньше трех дней. Леденящей ноябрьской ночью король выступил в поход с небольшим отрядом отборных рыцарей. Небо застилали тяжелые тучи, а порывистый ветер дул так, что часовые французов наверняка предпочтут попрятаться в тепло, а не мерзнуть на стенах. По крайней мере, Ричард и его люди на это рассчитывали.