Последний рубеж

— Ну… — Колб пожал плечами и с печальным вздохом, будто признавался в большом личном грехе, сказал: — Полагаю, господин полковник, один из пропавших ворюга. Досадно, но факт — один конвойный оказался сукой.

— Полагаете, только один?

— Ну да. Второй, похоже, был как раз против. Следы борьбы налицо. Пятна крови опять же, все такое… Никаких сомнений, господин полковник, второй сопротивлялся. Но только у него не получилось остановить первого. Тот его пришил, оседлал тягач, съехал с Колеи и, прорвав Сетку, смылся с краденым раймондием и палладием.

— С каким еще палладием? — не понял Харднетт. — В сводках никакой палладий не проходил.

— А топливные ячейки? Движок-то у тягача водородный.

— А-а, вот вы о чем, — дошло до полковника.

— Ну да, об этом, — кивнул Колб. — Уволок гаденыш и раймондий и палладий. Уволок… Правда, тут есть один темный момент.

— Какой? — поправив солнечные очки, спросил Харднетт.

— Да там… — Колб пощупал кадык, будто сомневался, на месте ли он. — Ну, в общем, контроллер тягача запрограммирован на движение в жесткой связке с вездеходом. Так? Так. Чтобы перейти с автоматического режима на пилотируемый, нужно в программе покопаться. Это нереально.

— Думаете?

— Точно говорю. Уж вы мне, господин полковник, поверьте. Тут без представителей ПВТ не обойтись. Без этих зализанных — голяк. Полнейший!

— А вы, мистер Колб, бортовой журнал листали?

— Было дело, — неуверенно сказал начштаба. — Ознакомился.

Харднетт усмехнулся:

— Оно и видно, что ознакомились.

— Да листал я его. Ей-богу, листал!

— Ну-ну. И ничего подозрительного не заметили?

Колб пожал плечами:

— Да нет вроде. Ничего такого. А что, там что-то не так?

— Откройте на сто второй, — приказал Харднетт.

Колб засуетился, сунулся в чемодан, извлек журнал и вскоре доложил:

— Открыл.

— Есть там запись о поломке температурного датчика? Или ошибаюсь?

— Нет, все верно. Есть такая.

— Где случилось?

— На девяносто шестом.

— Вот, — кивнул Харднетт. — На девяносто шестом. А мы сейчас на каком?

— Так… — Колб вытащил карманный блокнот и проверил запись. — На триста восемьдесят четвертом.

— Экипаж ремонтный расчет вызывал?

Начштаба замотал головой:

— Нет. Не было такого. Если бы борт поднимали, я бы знал. Принесли бы на подпись предписание.

— А тогда как они без устранения поломки почти триста километров прошли?

— Черт! Вы думаете…

— А чего тут думать? Один из них знал универсальный код. Если он спокойно взломал компьютер вездехода, то мог влезть и в контроллер тягача.

— И перепрограммировать?

— И перепрограммировать.

— Вот же сука! — воскликнул Колб. — Похоже, пришло время менять код во всех системах. Вы там шумните наверху.

Харднетт скептически хмыкнул:

— Шумну, конечно. Но знаете, сколько времени уйдет на смену кода?

Колб пожал плечами:

— Не знаю. Пару лет, наверное.

— Я думаю, на два порядка больше. Мы с вами точно не доживем.

— Вам виднее, — не стал спорить начальник штаба. Потом достал изрядно замусоленный платок и вытер пот со лба и шеи. Помолчав какое-то время, сказал: — И что? Получается, так оно все и было: один кокнул другого и — тю-тю с грузом?

— Насчет смертоубийства не уверен, — возразил полковник.

— Почему?

— Смотрите. Согласно акту, пятьсот первая система, или, как вы ее все здесь называете, — Сетка, пробита в двадцать тридцать двадцать четвертого числа. Именно в это время на центральный пульт диспетчерской поступило донесение о разрыве электрической сети. Так?

— Так, — сверившись с записями, согласился Колб.

Харднетт продолжил:

— А в соответствии с распечаткой объективного контроля боевых систем, блок управления УЗГПИ, по-простому — тепловой мортиры, приведен в действие в ноль-ноль часов две минуты двадцать пятого. Так?

— Так.

— Не хотите же вы, мистер Колб, сказать, что один из конвойных сначала прорвался на тягаче сквозь электрическое заграждение и только спустя два с половиной часа второй надумал по нему пальнуть? Бред. А если этот второй, как вы говорите, был к тому времени уже трупом, то это бред вдвойне. Согласны?

— Ну да, — разочарованно вздохнул начштаба. — Что-то как-то тут не сходится. — И, помолчав, спросил: — А у вас есть своя версия?

Полковник покачал головой:

— Пока нет. Пока думаю.

— А что там с анализом крови?

— Еще полторы минуты ждем. Идет повторный тест. Колб кивнул, взобрался на броню вездехода и поднялся к башне. Устроившись рядом с Харднеттом на люке, закурил.

— Жарко тут у вас, — сказал полковник, чтобы что-то сказать. — Всегда так?

— В это время — всегда, — ответил Колб и, показав рукой на тент, под которым несли службу два бойца конвоя, выставленные для охраны места происшествия, сказал: — Вот кому хорошо.

— Этим вон тоже неплохо, — откликнулся Харднетт, махнув в сторону вертолета. В его тени, распластавшись прямо на камнях и подложив под голову шлемофон, спал пилот. Штурман сидел рядом. Прислонившись спиной к колесу шасси, листал журнал для взрослых мальчиков и посасывал из вспотевшей банки замзам-колу.

Колб сделал отчаянно долгую затяжку, после чего с завистью произнес:

— Эх, я бы сейчас тоже не отказался от зеленых бульбочек из холодильника!