Последний рубеж

Тыяхша отдернула ладонь, и за кончиками ее пальцев потянулись блестящие нити. Но ничего страшного не произошло. Нити отлепились и хлюпнулись назад. По поверхности сферы пробежали волны.

— Интересно, что это такое на самом деле? — задумался Влад.

— Устройство, назначение которого нам неизвестно, — выдал Харднетт банальность. — Но вы не волнуйтесь, потом приедут умники и чего-нибудь сочинят. Вроде того, что это такой особый усилитель с раскачкой в катод, имеющий разумно достаточное усиление на частотах сколько-то там мегагерц. И что он не требует нейтрализации, но имеет малую проходную емкость. И что паразитные колебания в нем легко подавляются. И что помимо прочего, при определенных условиях, в данной конфигурации усилителя присутствует отрицательная обратная связь. Вот. Ну и там еще целая куча всякого бла-бла-бла, ля-ля-ля и шема-шема-шема.

Влад не слушал Харднетта, рыскал взглядом по залу. Полковник это заметил и спросил:

— Что ищешь, солдат?

— Где-то должен быть каменный куб, — пояснил Влад.

Харднетт показал рукой:

— Вон он, сзади, слева от входа.

И все трое направились туда.

Поверхность куба представляла собой поле, поделенное на девять (три на три) квадратных гнезд, в каждое из которых была вставлена пластина с вырезанными знаками. Знаки напоминали причудливо переплетенные стебли, цветы и листья диковинных растений.

— Ты знаешь этот алфавит? — спросил Влад у Тыяхши.

— Нет, — сказала девушка. — Вижу в первый раз. А это что?

— Судя по всему, пульт управления Сердцем Мира, — пояснил Харднетт и взялся за центральную пластину.

— Что делать будем? — спросил у него Влад.

— А что должен был сделать добравшийся сюда Зверь? — в свой черед спросила Тыяхша.

— Изменить расположение вот этих плоских каменюк, — пояснил ей Харднетт и с трудом вырвал пластину из гнезда. — При новом сочетании шары из амальгамы должны бежать живее. Ну а, выходит, наша задача: найти комбинацию, которая этот прибор вырубит.

— Ты, начальник, представляешь, сколько тут этих самых комбинаций? — покачал головой Влад.

— Много, — спокойно сказал Харднетт. — Если точно — девять факториалов минус две нам уже известные.

— До фигища! А времени мало.

— И что ты предлагаешь?

— Разломать эту штуковину.

— Дурное дело нехитрое. Но — нельзя.

Влад не понял:

— Почему?

Харднетт пропустил вопрос мимо ушей, зато показал оборотную сторону пластины. Из нее торчало с десяток шипов.

— Перемычка, — определил Влад.

— Перемычка, — согласился Харднетт и стал одну за другой выдергивать пластины из пазов. Когда вырвал последнюю, оглянулся на сферу. Шары катились с той же скоростью.

Полковник был вынужден признать:

— Факир был пьян, и фокус не удался.

— Эта штука будет выполнять последнюю команду до тех пор, пока не будет правильно набрана следующая, — предположил Влад.

Харднетт кивнул и стал набирать новую комбинацию. Влад с минуту молчал, глядя на то, как перемещаются пластины, потом нахмурился и заявил:

— Все. Я понял, начальник, почему ты не хочешь эту штуку развалить.

Полковник промолчал. Он уже вставил все пластины в пазы и всматривался в сферу, оценивая результат.

Результат оказался таким же. Нулевым.

Харднетт не стал сдаваться, упрямо мотнул головой и принялся вновь переставлять пластины.

— Ты меня слышишь, начальник? — повысил голос Влад и схватил полковника за плечо. — Я тебя раскусил.

Скинув его руку с плеча, Харднетт с олимпийским спокойствием продолжил перемещать элементы таинственного кода.

— Тебе приказали новое оружие раскопать. Да, начальник?

У Влада получился не вопрос, а скорее обвинение. Полковник вновь не удостоил его ответом.

— Тебе приказали, ты уперся, а туземцы пусть дохнут?! — Влад сорвался на крик. — Ну а мне никто ничего не приказывал! Я сам себе командир!

Прокричал, выхватил пистолет и трижды саданул по сфере. Пули застряли в оболочке и не причинили устройству никакого вреда.

— Ты что, сука, творишь?! — взревел Харднетт и выхватил свой «Глоззган-112».

Глаза в глаза. Ствол в ствол. И два выстрела одновременно. Пули, не обнаружив в стрелках «Чужих», умерли на стенах зала.

Гул еще не затих, а полковник и солдат, одновременно вернув пистолеты в кобуры, уже сцепились в рукопашной.

Влад ушел вниз от встречного и хуком справа пощупал печень Харднетта. Тот охнул, но устоял. И даже усмехнулся:

— Для белого — неплохо.

И тут же получил ботинком в пах. А когда согнулся — коленом в лицо.

Это был нокдаун, но отнюдь не нокаут.

На счет «четыре» полковник поднялся на ноги, тряхнул головой, стер кровь с губы и признал:

— Неплохо-неплохо для белого. А для белого филолога — совсем неплохо.

— Я тебя предупреждал, что за «филолога» — в бубен? — часто дыша, спросил Влад.

— Было дело.

— Ну так лови.

Удар в челюсть не прошел: Харднетт поставил правой рукой блок, левой — врезал в грудь и свалил задохнувшегося Влада задней подсечкой. Хотел накинуться и добить, но солдат успел изловчиться и врезал ему правой ногой под левое колено. И с такой силой, что там что-то хрустнуло.

Полковник заорал:

— Сука ты, солдат! О-о-о, сссу-у-ука!

И повалился набок.

Влад поднялся, повернулся к Тыяхше и, восстановив дыхание, спросил: