Читаем Последний самурай полностью

Я подсчитал, что просидел в школе 12 дней, то есть 84 часа, и за это время мог бы прочесть 8400 строк «Одиссеи». Я бы мог прочесть Геродота, или ad Nicoclem, или «Киропедию», или «Воспоминания о Сократе». Я бы мог закончить «Алгебру по-простому». Я бы мог начать «Счисление по-простому». Я бы мог глубоко усвоить все японские иероглифы.

Меня беспокоит, что Дж. С. Милль в школу не ходил. Его учил отец, и поэтому он всех опережал на 25 лет.

Решил взять в школу «Аргонавтику».


29 сентября

Взял в школу «Аргонавтику». Мисс Льюис отняла и велела забрать домой после уроков.


30 сентября

Сегодня я мог бы прочесть 2-ю книгу «Аргонавтики».


1 октября

Сегодня я мог бы прочесть 3-ю книгу «Аргонавтики».


2 октября

Сегодня суббота. Читал 1-ю книгу «Аргонавтики». Она длиннее, чем я думал. Дочитал до 558-го стиха и глубоко усвоил 30 японских иероглифов, а потом учился вязать узлы.


3 октября

Сегодня воскресенье. Дочитал 1-ю книгу «Аргонавтики» до 1011-го стиха и усвоил еще 30 японских иероглифов и еще поучился вязать узлы и читал «На глубине полмили».

ЧЕТВЕРТАЯ НЕДЕЛЯ В ШКОЛЕ

4 октября

9 × 9 × 9 = (10 − 1) × (9 × 9)

= (10 × 9 × 9) − (1 × 9 × 9) = 810 − 81 = 729

99 × 99 × 99 = (100 × 9801) − 9801

= 980100 − 9801 = 970299

999 × 999 × 999 = 997002999

9999 × 9999 × 9999 = 999700029999

99999 × 99999 × 99999 = 999970000299999

999999 × 999999 × 999999 = 999997000002999999

9999999 × 9999999 × 9999999 = 999999700000029999999

99999999 × 99999999 × 99999999 = 999999970000000299999999


99 × 99 × 99 × 99 = [(99 × 99 × 99) × 100] − (99 × 99 × 99)

= 97029900 − 970299 = 96059601

999 × 999 × 999 × 999 = 996005996001

9999 × 9999 × 9999 × 9999 = 9996000599960001

9999994 = 999996000005999996000001

99999994 = 9999996000000599999960000001


995 = (994 × 100) − 994

= 9605960100 − 96059601 = 9509900499

9995= 995009990004999

99995 = 99950009999000049999

999995 = 9999500009999900000499999


996 = 950990049900 − 9509900499 = 941480149401

9996 = 994014980014994001

99996 = 999400149980001499940001

999996 = 999940001499980000149999400001

3

9999997 = 999993000020999965000034999979000006999999

11 октября 1993 года

Сегодня мисс Льюис дала мне записку для Сибиллы. Сказала, что дальше так нельзя.

Я отдал записку Сибилле и не знаю, что там было написано, но вряд ли мисс Льюис рассказала, что было на самом деле. Сибилла прочла записку и сказала:

— Что! — а потом поглядела на меня и сказала: — Ну, ты, наверное, доволен собой. Столько народу раскидал.

Я сказал:

— Ты что хочешь, чтоб я взял и умер? Чтоб я в окно выпрыгнул?

Сибилла сказала, что мне 6, я уже достаточно взрослый и должен вести себя как разумный представитель человеческой расы.

Я сказал, что мисс Льюис велела мне сотрудничать с коллективом, а когда я пытаюсь помогать другим, она говорит, что пускай они работают сами, а когда я пытаюсь работать сам и приношу в класс «Алгебру по-простому», она говорит, я должен участвовать в общей жизни и сотрудничать с коллективом. Я сказал:

— Нам надо делать столько, сколько успеваем, и, когда я делаю, сколько успеваю, она мне велит перестать, а если я что-нибудь спрашиваю, она не знает ответ. Она ничего не знает, чего не знаю я, и, по-моему, мне в школе делать нечего.

Сибилла сказала:

— Но ты всего месяц туда ходил. С чего ты решил, что мисс Льюис не знает того, чего ты не знаешь? Нельзя делать выводы из столь скудных данных.

Я сказал:

— Ладно, и сколько еще данных тебе надо?

Сибилла сказала:

— Что?

Я сказал:

— Сколько еще данных? Еще неделю, еще две, сколько?

Сибилла сказала:

— По-моему, ты по закону обязан туда ходить до 16.

Сибилла сказала:

— Не плачь, прошу тебя, — но я сначала не мог перестать. Неудивительно, что мисс Льюис ничего не знает, мы же все равно должны туда ходить, она может и не знать ничего.

Я сказал:

— Возьмем, к примеру, двух человек, которым предстоит 10 лет мучительно, нестерпимо скучать в школе, А умирает в 6, выпав из окна, а Б умирает в возрасте 6 + n где n меньше 10, мне кажется, неоспоримо, что жизнь Б отнюдь не стала лучше за лишние п лет.

Сибилла зашагала по комнате туда-сюда.

Я сказал:

— Я могу брать книжки и кататься по Кольцевой или каждый день ходить в музей, один. Или на автобусе до Королевского концертного зала и работать там, а вопросы откладывать, и ты будешь мне объяснять всего час в день.

Сибилла сказала:

— Прости, но тебе нельзя ездить одному, ты еще слишком маленький.

Я сказал, что могу работать здесь и не буду мешать. Я сказал:

— А если я пообещаю задавать всего 10 вопросов в день и за один раз, я почти не отниму у тебя времени.

Сибилла сказала:

— Нет.

Я сказал 5 вопросов, это все равно больше ответов, чем получишь у мисс Льюис, а Сибилла покачала головой, и я сказал:

— Ну, я вообще больше ни о чем никогда не спрошу, а если спрошу, можешь отправить меня обратно в школу, но я честное слово не буду.

Сибилла сказала прости меня.

Я сказал:

— Это что за довод вообще?

Сибилла сказала:

— Довод есть, но с тобой я его обсудить не могу. Тебе придется ходить в школу и стараться.

Сказала, что завтра после школы зайдет поговорить с мисс Льюис.


12 октября 1993 года

Перейти на страницу:

Все книги серии Иностранная литература. Современная классика

Время зверинца
Время зверинца

Впервые на русском — новейший роман недавнего лауреата Букеровской премии, видного британского писателя и колумниста, популярного телеведущего. Среди многочисленных наград Джейкобсона — премия имени Вудхауза, присуждаемая за лучшее юмористическое произведение; когда же критики называли его «английским Филипом Ротом», он отвечал: «Нет, я еврейская Джейн Остин». Итак, познакомьтесь с Гаем Эйблманом. Он без памяти влюблен в свою жену Ванессу, темпераментную рыжеволосую красавицу, но также испытывает глубокие чувства к ее эффектной матери, Поппи. Ванесса и Поппи не похожи на дочь с матерью — скорее уж на сестер. Они беспощадно смущают покой Гая, вдохновляя его на сотни рискованных историй, но мешая зафиксировать их на бумаге. Ведь Гай — писатель, автор культового романа «Мартышкин блуд». Писатель в мире, в котором привычка читать отмирает, издатели кончают с собой, а литературные агенты прячутся от своих же клиентов. Но даже если, как говорят, литература мертва, страсть жива как никогда — и Гай сполна познает ее цену…

Говард Джейкобсон

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Последний самурай
Последний самурай

Первый великий роман нового века — в великолепном новом переводе. Самый неожиданный в истории современного книгоиздания международный бестселлер, переведенный на десятки языков.Сибилла — мать-одиночка; все в ее роду были нереализовавшимися гениями. У Сибиллы крайне своеобразный подход к воспитанию сына, Людо: в три года он с ее помощью начинает осваивать пианино, а в четыре — греческий язык, и вот уже он читает Гомера, наматывая бесконечные круги по Кольцевой линии лондонского метрополитена. Ребенку, растущему без отца, необходим какой-нибудь образец мужского пола для подражания, а лучше сразу несколько, — и вот Людо раз за разом пересматривает «Семь самураев», примеряя эпизоды шедевра Куросавы на различные ситуации собственной жизни. Пока Сибилла, чтобы свести концы с концами, перепечатывает старые выпуски «Ежемесячника свиноводов», или «Справочника по разведению горностаев», или «Мелоди мейкера», Людо осваивает иврит, арабский и японский, а также аэродинамику, физику твердого тела и повадки съедобных насекомых. Все это может пригодиться, если только Людо убедит мать: он достаточно повзрослел, чтобы узнать имя своего отца…

Хелен Девитт

Современная русская и зарубежная проза
Секрет каллиграфа
Секрет каллиграфа

Есть истории, подобные маленькому зернышку, из которого вырастает огромное дерево с причудливо переплетенными ветвями, напоминающими арабскую вязь.Каллиграфия — божественный дар, но это искусство смиренных. Лишь перед кроткими отворяются врата ее последней тайны.Эта история о знаменитом каллиграфе, который считал, что каллиграфия есть искусство запечатлеть радость жизни лишь черной и белой краской, создать ее образ на чистом листе бумаги. О богатом и развратном клиенте знаменитого каллиграфа. О Нуре, чья жизнь от невыносимого одиночества пропиталась горечью. Об ученике каллиграфа, для которого любовь всегда была религией и верой.Но любовь — двуликая богиня. Она освобождает и порабощает одновременно. Для каллиграфа божество — это буква, и ради нее стоит пожертвовать любовью. Для богача Назри любовь — лишь служанка для удовлетворения его прихотей. Для Нуры, жены каллиграфа, любовь помогает разрушить все преграды и дарит освобождение. А Салман, ученик каллиграфа, по велению души следует за любовью, куда бы ни шел ее караван.Впервые на русском языке!

Рафик Шами

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Пир Джона Сатурналла
Пир Джона Сатурналла

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском!Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрика Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени древней легенды история невозможной любви, над которой не властны сословные различия, война или революция. Ведь первое задание, которое получает Джон Сатурналл, не поваренок, но уже повар, кажется совершенно невыполнимым: проявив чудеса кулинарного искусства, заставить леди Лукрецию прекратить голодовку…

Лоуренс Норфолк

Проза / Историческая проза

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Адам и Эвелин
Адам и Эвелин

В романе, проникнутом вечными символами и аллюзиями, один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены, как историю… грехопадения.Портной Адам, застигнутый женой врасплох со своей заказчицей, вынужденно следует за обманутой супругой на Запад и отважно пересекает еще не поднятый «железный занавес». Однако за границей свободолюбивый Адам не приживается — там ему все кажется ненастоящим, иллюзорным, ярмарочно-шутовским…В проникнутом вечными символами романе один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены как историю… грехопадения.Эта изысканно написанная история читается легко и быстро, несмотря на то что в ней множество тем и мотивов. «Адам и Эвелин» можно назвать безукоризненным романом.«Зюддойче цайтунг»

Инго Шульце

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза