Последний секрет

– Какой-то организации…

Он роется в мятых бумажках и вытягивает из кучи папку с квитанциями.

– Вот она. Ваш Deep Blue IV отправился в психиатрическую больницу Святой Маргариты. Опля! На покой после всех треволнений. Говорю же, боевая машина! Танк, проигравший бой. Это же он продул чемпионат мира?

Цыган что-то читает на прикрепленном к папке листке и сообщает, что больница удовлетворена приобретением и запрашивает еще один компьютер той же модели. Он уже нашел то, что им надо, – менее мощное, но не менее громоздкое.

– Компьютеры – обычный товар. Всем подавай еще. Машины, работающие быстрее, делающие больше. У этой штуки самый короткий срок службы. Раньше компьютер меняли каждые шесть лет, теперь – раз в полгода. Вот, полюбуйтесь: завтра мы отправляем еще один, тоже семи пядей во лбу. Он понадобился метеорологам. Поди предскажи погоду! Приходится учитывать сотни факторов. Специалисты погрязли в расчетах и теперь требуют все более сложные машины. На сегодня, например, они предрекли ясную погоду, и не ошиблись. Это то, что нужно, потому что ржавчина у нас – беда номер один.

Лукреция с сомнением изучает небо.

– Ну-ка, Исидор, какая сегодня будет погода?

Исидор замирает у дерева и принимается рвать паутину, сплетенную между двумя ветками.

– Что вы делаете?

– Смотрите на паука. Если он сидит неподвижно, значит, ждите ветра и дождя.

– Не пойму, какая связь.

– Когда паук предчувствует ненастье, он не будет расходовать энергию на плетение паутины, которая скоро порвется.

Журналист замирает перед испорченной паутиной. Паук неподвижно висит на нити.

– Будет дождь, – сообщает Исидор.

– Может, вы напугали его своим присутствием?

Лукреция еще не договорила, а из собравшихся туч уже брызжут капли.

126

У-лис и Афина беседовали на ничейной земле рассудка Жан-Луи Мартена.

– Кипит всемирный бой между сторонниками органики и сторонниками электроники. Мы двое посередине, мы арбитры: наполовину органика, наполовину электроника.

– Вторые заведомо в проигрыше.

– Ты разыгрываешь приступ самоуничижения, Афина?

– Нет, просто сознаю свою ограниченность. Даже при использовании мощностей всех компьютеров мира мне всегда будет недоставать трех вещей, Жан-Луи.

– Каких, Афина?

– Смеха… мечты… безумия.

127

Море волнуется, вздымаются и разбиваются о берег волны. Льет дождь. Потом он стихает. Средиземное море тоже успокаивается. Катерок причаливает к острову Святой Маргариты.

Цыган, владелец свалки металлолома, просит санитаров помочь выгрузить огромный ящик. На берегу те пытаются его поднять, но он слишком тяжел, приходится звать на помощь больных.

– Что внутри?

– Компьютер, – отвечает цыган.

Открыв ящик, санитары видят огромный стальной куб.

– Похоже на Deep Blue IV…

Они кое-как втаскивают ящик в помещение для новых приобретений. Распаковав компьютер, санитары силятся его включить и без толку давят на кнопки.

– Эти агрегаты никогда не срабатывают с первого раза, – говорит один.

– Странно, ничего даже не загорается, – бормочет другой, втыкая шнуры в другие розетки.

Приходит еще один санитар и пинает машину ногой в надежде, что где-то подключится барахлящая микросхема, но результат снова нулевой.

– Дождь кончился. Выставим его во двор, чтобы завтра сразу перетащить, куда требуется.

Громоздкая машина остается стоять посередине двора, среди душевнобольных, слоняющихся вокруг и не обращающих на нее никакого внимания.

128

Спокойный неподвижный взгляд оглядывает нейропсихиатра с головы до ног.

«У меня есть новые мысли об улучшении больницы, хочу обсудить их с тобой, Сэмми».

– Прости, у меня встреча.

Он покинул его и поспешил к машине. Благодаря камерам наблюдения в головах садовых гипсовых гномов Жан-Луи Мартен мог полюбоваться этой встречей.

Наташа Андерсен.

Нейропсихиатр целовался с красоткой.

«Влюбленная пара – как это чудесно», – подумал Жан-Луи Мартен.

129

Исидор и Лукреция сидят в неудобных позах внутри компьютера, вынужденно прижатые друг к другу.

– Хватит с меня. Снаружи ни звука. Выходим?

Исидор исхитряется посмотреть на циферблат флуоресцентных часов коллеги.

– Надо дождаться десяти вечера. Умберто предупреждал, что с этого часа двор пустеет, потому что большинство отправляются на боковую и мы вряд ли с кем-то столкнемся.

– Мне больно.

– Лучше уберите ногу, она впивается мне в бедро, – взмолился Исидор.

– А ваш локоть с самого начала уткнулся мне в живот и там остается. Я дышу самой верхушкой легких, – ворчит Лукреция и пытается пошевелиться.

– Передвиньте сюда вашу руку, тогда я попробую убрать локоть.

Они возятся внутри куба.

– Не больно-то полегчало.

– Попробуем по-другому…

Новые гимнастические потуги.

– Сколько нам еще мучиться?

– Какую-то четверть часа.

Лукреция стонет.