Последний секрет на троих

– К тому же, как нами было установлено, Антонина Ишутина после того, как сгорел дом соседа, установила у себя пожарную сигнализацию.

– Ого!

Николаев об этом не знал. И София промолчала. Знала или нет? Или умышленно скрыла этот факт?

– Но ее кто-то вывел из строя. Тем днем Ишутина, как оказалось, звонила на пульт и жаловалась, что ее сигнализация неожиданно перестала моргать. То моргала, сигнализируя о рабочем своем состоянии, – принялся пояснять главный пожарный эксперт, – а то вдруг перестала. На пульте проверили. И действительно: сигнализация отключилась.

– То есть ее кто-то вывел из строя, значит? – У Дениса в тот момент в горле сделалось сухо.

– Да ничего это не значит, майор. Ее установили за несколько дней до пожара. Еще и не протестировали как следует. Могла просто случиться какая-то ошибка при монтаже оборудования. Человеческий фактор никто не исключает…

Николаев взял чайник с тумбочки, заглянул в него – пусто. Уткин, гад, все вылил в свою чашку перед уходом. И не потрудился воды налить.

Он вышел из кабинета, запер его и пошел за водой к кулеру, в котором была только холодная.

Через десять минут он уже заваривал себе кофе в френч-прессе и раскладывал на листе бумаги размокшие пряники. Угостил сержант из дежурной части. Он только заступил и, пока бежал от машины до двери отдела полиции, промок вместе с пряниками.

Без конца поднимая и опуская поршень френч-пресса, чтобы кофе лучше заварился, Николаев рассматривал фотографии задержанных им парней.

Мокров и Ломов были ровесниками, обоим двадцать восемь лет. Нормальные парни, без приводов и скандальных случаев. Ишутина не взяла бы их на работу – охранять въезд в поселок, если бы они были дуралеями. Вопрос, почему она не обратила внимания на родство Ивана Мокрова с его старшим дядей-тезкой, оставался открытым. Не знала? Упустила из виду? Или не считала своего давнего недруга врагом? Может, следовало позвонить ему? Поинтересоваться? Племянник назвал его телефон при допросе и нервно просил позвонить и разузнать насчет ружья.

Денис влил себе кофе в чашку ровно до блестящей каемки, осторожно пригубил: горячо, крепко, как он любил. И, взяв в руки мобильник, набрал номер Мокрова Ивана Ивановича – старшего.

– Я понял, кто звонит и почему, – перебил тот его, пока Денис пытался представиться и обозначить проблему. – И я ждал звонка.

– Вы понимаете, да, что ваш внучатый племянник находится в весьма щекотливом положении?

– Это в каком же?

– У него был мотив и имелась возможность совершить убийство и поджог.

– Правда? Вы так думаете? – недоверчиво хмыкнул Мокров, давно уехавший из поселка. – Вы до сих пор думаете, что это я обокрал в третьем году Тонькин дом и унес ее ружье?

– Не исключаю такой возможности. Слишком много совпадений, чтобы считать их случайными.

– А то, что у меня ничего не нашли: ни ружья, ни вещей ее, ни денег, вас не волнует как бы, да? И то, что у меня алиби было на ту ночь, тоже не колышет, майор?

Он еще не просмотрел то давнее дело, не успел. Не знал точных обстоятельств, списка похищенного и про алиби Мокрова-старшего знал лишь со слов старших коллег-товарищей. Он и о самом деле с кражей знал с их слов, если честно. За делом надо было тащиться в архив, а это не близко – соседний с ними район. Они с Уткиным и так разрывались вдвоем, и помощи никакой не предвиделось.

– Какое было у вас алиби, Мокров?

– Я был в Москве на юбилее у родственника. Гуляли до полуночи. Напились. Домой ехали с женой на такси. Стояли в пробке – был ремонт дороги. Родственников наших опросили тогда. Таксиста нашли. Он подтвердил, что доставил нас домой в полчетвертого утра. На тот момент Тонька Ишутина уже по поселку бегала и волосы на себе рвала, что дом ее обнесли. И сразу, сука, на меня указала. Вот меня и доставали ваши коллеги. И даже с обыском явились. Только не нашли ничего у меня, и алиби у меня было, – еще раз с нажимом произнес Мокров. – И ружья ее я украсть не мог. И передать по наследству Ваньке – моему внучатому племяннику. Не ту ты карту из колоды тащишь, майор. Не ту…

– Разберемся обязательно, – пообещал Николаев неуверенно. – Иван Иванович, вот вы сказали, что у Ишутиной были похищены какие-то вещи, деньги, про ружье я уже понял. А что за вещи? Какие деньги? Она что, наличные дома держала?

– Кто же их тогда в банке-то держал, майор? – даже нашел в себе силы рассмеяться Мокров. – Лихие времена. Тонька тяжело начинала свой бизнес, потом еле удержалась. Народ обманывала. Властям приплачивала. И разве могла она деньги в банке держать?

– Почему нет?