Последний шаг

— Я не знал результатов вскрытия, — защищался Фрунзэ, стойко выдерживая взгляд начальника.

— Видишь, капитан, ты и Лучиан мне потому и нравитесь, что не следуете слепо за ходом моих рассуждений. Так-то вот… У тебя не было под рукой данных. Теперь они есть. Думай! Отдохни, прими душ и думай! Мне хотелось бы, чтобы ты, пока Лучиан напрасно ожидает Павла Дюгана, навестил адвоката Маноле Брашовяну. У тебя есть его адрес? Очень хорошо! Я всю ночь буду работать… Выполняй!

Он протянул Фрунзэ руку, и капитан воспринял его рукопожатие как добрый знак: вероятно, полковник надеялся разгадать тайну Тибериу Пантази, Кодруца Ангелини, Санду Чампели и Павла Дюгана. Вот только бы не появился на горизонте пятый!

Лучиан несколько раз нажал на кнопку. Дверь открыли лишь после третьего или четвертого звонка. Он мельком взглянул на часы: всего двадцать минут осталось до того момента, когда должен был появиться Павел Дюган.

— А, это вы?

Сэфтика Албушою стояла на пороге, раздосадованная тем, что у нее все же не хватило сил не открывать дверь. Теперь решимость, видимо, вернулась к ней. Во всяком случае, Лучиан понял это с первого взгляда.

— Я хотел бы видеть вашу мать, — обратился он к Сэфтике, упорно глядя ей в глаза.

Женщина категорически, даже грубовато заявила:

— Очень сожалею, но пригласить вас в квартиру не могу. Маму только что смотрел врач. У нее что-то с сердцем. Врач рекомендовал абсолютный покой…

— Сударыня… — Лучиан всем своим видом показывал, что невежливо продолжать беседу у двери, и хотел войти в прихожую, но Сэфтика Албушою решительно преградила ему дорогу. Капитана это окончательно обескуражило.

— Я сказала, что нельзя! — От напряжения она покраснела и едва сдерживала гнев. — Врач сказал, — говорила она, отчеканивая каждое слово, — что переживания могут оказаться для нее губительными. Уж не хотите ли вы?.. — Она вдруг поняла, что если не остановится, то может оскорбить гостя, и замолчала.

Павел Дюган мог появиться с минуты на минуту, и Лучиан попытался ее уговорить:

— Сударыня, успокойтесь. Не знаю, говорила ли ваша мама…

— Говорила или не говорила, — отрезала она, — какая разница? Я по горло сыта всей этой историей! Понимаете? Двадцать лет я только и слышу о трагедии своего брата. Довольно! С меня хватит! — Она нервно закусила губу. — Когда маме станет лучше, я позвоню вам, — добавила она и закрыла дверь.

Такой оборот дела расстроил Лучиана. Он отлично понимал, что гнев дочери Марии Ангелини вызван всей этой суетой вокруг смерти или исчезновения брата, а действия их службы пока не привели к какому-нибудь положительному результату. Это заставило ее упорно ограждать мать от ненужных, на ее взгляд, волнений. Теперь не оставалось ничего иного, как уйти и вместе с другими товарищами подстерегать Павла Дюгана.

Лучиан пересек двор, вышел на улицу. Машина ждала его в пятидесяти метрах, у продовольственного магазина. Оттуда была видна вся улица и дом, где жила Мария Ангелини. Лучиан направился к «Волге». Он с грустью думал, что столь хорошо продуманный начальником план выполнить не удастся. Конверт Кодруца Ангелини находился у него, и было бы хорошо, если бы он попал к Павлу Дюгану… Но вот придет ли он?

Прошел час. На город опустились сумерки, а Павел Дюган так и не появился. Капитан Визиру почувствовал, как внутреннее напряжение спало, а скопившееся против Сэфтики Албушою недовольство рассеялось. Стало очевидно, что это Дюган разговаривал днем с Марией Ангелини. Лучиан позвонил начальнику и доложил ситуацию.

— Меня это не удивляет, — ответил полковник Панаит.

— Что прикажете делать?

— Мария Ангелини и все члены ее семьи должны быть под надежной защитой. Будьте внимательны, как бы не случилось непоправимого! Усильте наблюдение в ночное время, а ты немедленно приезжай в управление.

— Понял! — Лучиан подождал, пока полковник Панаит положит трубку, потом по радио связался с начальником группы, которая обеспечивала безопасность семьи Ангелини.