Последний шаман Цитруса (СИ)

Ким перебил сам себя, и Рэй почти на опережение, только заслышав смену интонации, заслышав вдох, рванул в сторону, завалившись набок, и погнал прочь. А потом за спиной раздался грохот — взорвалось сразу несколько кораблей.

— Что за хрен! — выдохнул Рэй.

— Взяли на вооружение вашу тактику, — отозвался Ким. — Решили, что ради избежания удара под брюхо можно пожертвовать и своими кораблями. Разнесли всех, кто был под ними. Не учли, что ты не в эпицен… — и в очередной раз себя перебил. — Десятый. Десятый, на связь. Ивор!

И снова тишина была ответом. Рэй машинально рванул рычаг, уходя от выстрела ближайшей Ласточки, тоже не попавшей под импульс, и как-то отстраненно отметил: цэшка потеряла маневренность. Ее дергает и кренит в сторону. И увернуться удалось почти что чудом. Ударил в лоб идущей к нему машине, потому что понимал: не факт, что уйдет. Ким добил ее снизу. И когда Ласточка взорвалась, рассыпаясь на обломки прямо перед носом, так, что его машину снова качнуло и отбросило взрывной волной, Рэй впервые за бой почувствовал приступ тошноты.

И снова всё стало нереальным.

Перед глазами на мгновение потемнело, а в ушах почему-то звенело, негромко, на грани слышимости, но звон был, и кроме этого звона не было ничего. Ни единой связной мысли в голове — так же пусто, как в эфире.

— Рэй, — сказал Ким. И настойчиво повторил. — Рэй! МакКейн! Ты нужен мне сейчас.

— Да, — глухо отозвался он.

— Задачу помнишь? — Ким тут же снова переключился на холодный отстраненный тон, чем вызвал привычное легкое раздражение. Только теперь — с горьким привкусом. Примерно таким, какой был сейчас во рту.

— Да, — почти бездумно повторился Рэй, пропустил под собой кэриэр и направил машину следом.

— Они все правильно рассчитали, — сказал Ким. — Их там не пробьешь ни выстрелом, ни крейсером, если пойти в лобовое. Их кораблем — можно. Они поняли вашу тактику врезать их друг в друга, и…

Рэй не слишком слушал — прекрасно понимал, что Ким отвлекает его сейчас от мыслей. Любых мыслей. Киму нужно, чтоб Рэй действовал, а не думал.

«Как-то не в духе Кима — тратить силы на то, чтоб отвлекать человека от горьких мыслей, — подумал Рэй. А потом мысленно выругался. — Естественно, не в духе! Он не от того, мудак такой, отвлекает!».

— Ты выйдешь в капсуле? — спросил Рэй, перебивая его.

— Нет смысла, — отозвался Ким. — Мы в атмосфере, МакКейн. Тут притяжение, если ты забыл. Капсула уйдет на планету, которую зачистит Омега.

— До Омеги минут семь, — пробормотал Рэй, покосившись на часы. — Я спущусь за тобой.

— Высота не для прыжка, — напомнил Ким. — Убьюсь. Капсулу снесет. Не найдешь. После выстрела в двигатель уходишь вверх. Выходишь на орбиту, выходишь на связь. Тебя подберут.

— Иди нахрен, Ким, — процедил Рэй.

— Даже если ты найдешь меня внизу, даже если я выживу после удара об землю, я вряд ли буду в состоянии открыть капсулу, — убеждал его тем временем Ким. — И вместе с капсулой ты меня на птичку не затащишь. И взлететь под зачисткой — невозможно…

А Рэй отчаянно думал: «Мудак, мудак, мудак».

У него только Ким остался. И Ким не планировал оставаться надолго.

И чисто из эгоистических побуждений Рэй сейчас лихорадочно перебирал варианты убедительной речи. Чтоб уговорить его хотя бы попытаться выжить.

И смутно догадывался: он не слишком хочет выжить. Ему же нигде и ничего не нравится.

«Ну и что, что миссия провалена? — мог спросить Рэй. — Ты не виноват. Ты — единственный, кто действовал разумно. Многие тут разумные, но ты — единственный, кто попер против наварха. И наварх злится не на тебя. Он просто сорвался на тебя. Но все это, глобально, это его лажа. Его, не твоя».

На это Ким не ответил бы. Никак. И все равно не использовал бы капсулу.

Еще Рэй мог угрожающе, в духе Ивора, пообещать:

«Я пойду вниз. И буду тебя искать. И если ты, мудак, не прыгнешь, Омега накроет меня из-за тебя. Я потерял всех. Я не хочу потерять еще и тебя. Герой сраный».

На что Ким ответил бы — или подумал бы, времени говорить уже не хватит, — что такой поступок будет осознанным выбором Рэя. Потому если Рэй, идиот, пойдет вниз, то на его примере следующим поколениям будут потом объяснять, что такое естественный отбор.

Времени придумать речь не хватало. И Рэй сказал то, что потом почему-то прочно засело у Кима в голове. Наверное, сильно головой стукнулся, и эта мысль туда каким-то образом вбилась. Закрепилась. Стала навязчивой идеей.

— Они вернутся, — сказал Рэй. — Если мы сейчас справимся с ними, они вернутся. Кто их остановит, когда они вернутся, Ким? Я?

Ким Джонс просто не мог умереть, зная, что кто-то другой будет воевать с Чужими. Тем более, если это будет Рэй.

— Выхожу на удар, — проговорил Ким после секундной паузы. — Наведение на двигатель.

Попытки уговорить Кима отвлекли его, выдернули из состояния тягучего кошмара. И Рэй сосредоточился на этом чувстве — что он все еще жив. И что все происходит здесь и сейчас. И ничего не тянется, время летит мимо со скоростью цэшки на фотонах. И действовать надо быстро.