Последний шанс

— Вот сука! Отблагодарила за все одним махом. Хотя сам виноват, лопух! Проучила баба, как последнего придурка! Так и надо, чтоб впредь лопухи не развешивал. Зато теперь никакой дряни не поверю. А ведь на эти «бабки» сколько баб мог снять, и моложе, и красивее Маринки. Ну, стерва! Погоди! Ведь рядом работаем, но вскоре услышал от мужиков, что не его одного вот так же коварно «ощипала» Маринка.

— Меня она наколола на всю получку. Больше тридцати тысяч сорвала сука! Других мужиков еще круче щипала. И хоть бы что! Теперь хихикает, предлагает вторую серию устроить, но желающих нет. Лишь те, кто не знают, зависают на нее! — жаловался мужик.

Николай лишь затылок скребанул, обидно стало, что и он оказался в этой грязной очереди на продажную бабу Но самое досадное было в другом, над Колькой потешались все бабы цеха. Они прикалывались к нему целыми днями. Не давали забыть о случившемся:

— Коль, давай вечером оттянемся с тобой. Даю слово, я не хуже Маринки. Укатаю как барбоса.

— Коль, а мне за ночку сколько отслюнишь? — спросила рыхлая, престарелая шлифовальщица.

— Нина! Ты уже на секс-пенсии! Тебе со мной делать нечего!

— В темноте все кошки серы! — отвечала баба.

— Коль! К тебе по записи или в порядке живой очереди можно попасть? — смеялись бабы ехидно.

— Ладно, стервы! Похохочет последний! — стискивал зубы мужик.

— Будет тебе злиться! Когда-то должен был расколоться на бабу, вспомнить молодость! — успокаивала уборщица цеха.

Николай отмахивался, отмалчивался, делал вид, что не слышит колких шуток. Лишь через пару недель в цехе стали утихать язвительные выпады в адрес человека. Молчали только мужики. Никто из них не был уверен, что завтра не влетит точно так же или с более тяжкими последствиями.

О Маринке постепенно забывали. Лишь мужики нет-нет, да посмеивались, что эта сука в отпуске ни одной минуты даром не потеряет и сотни раз окупит стоимость путевки.

— Ох, и обломают ей когда-нибудь рога! Нарвется на крутого дядю, он ей матку на уши вывернет, — злорадно усмехался низкорослый, тощий слесарь, какой тоже обмишурился на Маринке.

Николай уже стал забывать о ней. Свои заботы и проблемы вытеснили из памяти женщину.

Он, пусть не без труда, убедил Анжелу поступить в колледж на экономиста. Та подготовилась и поступила. Девчонка торжествовала, вся семья радовалась за нее. Еще бы! Сделан первый, очень серьезный шаг к самостоятельной жизни.

Анжелка даже хныкать по Артуру стала меньше.

Николай рассчитывал, что попав в колледж, девчонка обзаведется новыми друзьями и забудет зарубежного парня. Ему после разговора с соседкой по даче Эльзой долго было не по себе. Но он ничего не сказал Анжелке, не стал ее расстраивать. А Эльза, увидев, что Коля приехал один, сама затеяла разговор с соседом:

— Николай, твоя дочь смелая. У нас таких девочек нет. Сама на Артура повисла. Это неприлично. Она хочет за него замуж. А как жить думает? Или на меня рассчитывает? Очень напрасно!

— Эльза! Зря беспокоишься. Я приложу все силы, чтоб Анжела навсегда отошла от твоего сына и выбросила его из головы и памяти. Как никто другой я не заинтересован, чтоб моя дочь уехала за рубеж. Анжела, кстати, поступила в колледж. Надеюсь, что это первый серьезный шаг к разрыву с Артуром.

— Ой, это очень хорошо! — обрадовалась соседка.

— В жизни много разных дорог, пусть выбирают каждый свою, лишь бы она не была одной на двоих!

— Я постараюсь не допустить этого! — пообещал Коля.

— Не обижайтесь, сосед! Но я хочу жену Артуру из своих. Здесь мы на отдыхе. А дома нам надо жить. Это дурной тон привозить издалека чужую женщину. У Артура сразу не станет авторитета и уважения. Его не поймет наше окружение. А как жить тогда? Я ничего не имела б против Анжелы, но мы живем не в пустыне!

— Эльза! Моя дочь больше не станет общаться с вашим сыном. Жаль, что не сказали этого раньше! Но мы не опоздали, — простился Николай с соседкой. Он не сказал бабе ничего. На просьбу присмотреть за ее дачей ответил, что зимой сам сюда не приезжает никогда. А дочки не любят покидать город зимой, тем более, что теперь будут учиться обе.

Эльза вздохнула с облегченьем.

Об этом разговоре он рассказал только Вике. Та от досады губы закусила, чуть не расплакалась:

— Выходит, что наша Анжелка не ко двору пришлась? Ладно! Посмотрим, кто потеряет, а кто найдет! Уж я постараюсь, чтоб наша малышка выбросила из головы ее отморозка!

Николай и не предполагал, что задумала старшая дочь. А Вика, словно наверстывая упущенное, таскала с собою Анжелу на все студенческие тусовки. Та вскоре была воспринята за свою. С нею охотно общались.

На нее стали обращать внимание, и девчонке это льстило. Правда, Анжелка не спешила отдавать кому-то предпочтение, но уже не хныкала ночами в подушку, не страдала по Артуру ежеминутно, не хваталась за телефон каждый вечер, все спокойнее реагировала на звонки. К тому сам парнишка дал повод. Он уже не трезвонил каждый день. Лишь раз в неделю напоминал о себе. Видно, расстояния и время все же сказались на отношениях. И стали к холодам заметно прохладнее.