Последний шанс

К Новому году Артур прислал Анжелке фотографию своей семьи, поздравил с грядущим Рождеством Христовым, нажелал много доброго. Девчонка сухо ответила. Но уже не назвала мальчишку единственным, любимым, самым дорогим человеком на земле. Видно, тот сразу уловил эту перемену и перестал писать письма. Ему не понравилось, что в последних письмах Анжела называла его приятным соседом, другом детства и никаких намеков на прежнюю любовь не сделала. Словно и не клялась ему в верности до конца жизни.

Впрочем, кто верит в девчоночьи клятвы, тот безумец или глупец.

Уже на Новый год Анжелка целовалась под елкой с другим. Сашка был старше, он уже учился на пятом курсе института, считался среди студентов серьезным и порядочным парнем.

Анжелке он приглянулся, но не более. Уже поняла, как можно погореть, доверив парню сердце и душу. Потому флиртовала не только с ним, кокетничала и с другими, уверенная, что кто-то к концу учебы останется у нее на крючке.

Случалось, путала свидания, ребята обижались, но Анжелка умела выкрутиться из любой ситуации. Ей нравились комплименты, подарки и внимание, какими ее окружали. Дружба с кем-то одним казалась скучной.

Она сама не знала, кто ей нравится по-настоящему. Об Артуре не вспоминала, узнав от Вики о разговоре отца с Эльзой, приказала себе навсегда забыть лоха и перестала отвечать на письма Артура. К весне она все же определилась и чаще стала встречаться с Сашкой. Он уже несколько раз побывал в гостях у девчонки. Познакомился с Николаем. Тот присмотрелся к парню и сказал Анжелке, что этого человека стоит уважать и воспринимать всерьез. На том и порешили…

Николай успокоился, главное, что в семье улеглись все бури, высохли слезы, прошли переживания. Девчонки спокойно учатся, взрослеют, стали неплохими хозяйками.

Никаких особых перемен не произошло и на работе. Посудачив и посплетничав, бабы оставили человека в покое. Уж не подначивали и не напоминали о Маринке. К тому ж она была в отпуске, а коль не крутится на глазах, говорить о ней неинтересно.

Но сколько ни отдыхай, время любого отпуска ограничено. И баба вышла на работу. Она приветливо поздоровалась со всеми. Чмокала в щеки всех без разбору. Щебетала, что вспоминала всех и соскучилась по каждому. Видно, что за время отпуска все перезабыла. Николая звонко поцеловав в щеку, погладила по плечу и, сунув ему в рот какую-то импортную жвачку, сказала:

— Наслаждайся!

Колька даже ни словом не перекинулся с нею, ни о чем не спросил, не оглянулся вслед, и бабы, исподтишка следившие за их встречей, мигом потеряли интерес к этой паре. Они поняли, судачить не о чем.

Николай держался так, словно ничего не произошло, и ни разу не повернул голову в сторону токарного станка и самой Маринки, словно их и не было в цехе.

Сама баба на перерыве долго и громко рассказывала, где она побывала и что повидала. Показывала фотографии, где она почти голая загорала на пляже, купалась в море, танцевала и веселилась с какими-то мужиками, обедала в ресторанах и кафе.

— Я никогда так не отдыхала, как в этот раз! У нас была хорошая группа. Только три женщины, кроме меня. Ну они не в счет, все старые. Остальные мужики, крутые! Наши, настоящие мужики, натуральные! С ними скучать некогда. Я была нарасхват, — обвела мужиков цеха вызывающим, насмешливым взглядом.

— Коль так, чего ж одна вернулась, и никто тебя не зацепил? — наивно удивился слесарь Мишка.

Бабы ехидно захихикали. Вопрос им понравился. Но Маринка ответила не смутившись:

— Еще сколько предложений получила. Только мне спешить некуда! Я на будущий год хочу в Штаты сорваться. Там во Флориде, говорят, много миллионеров отдыхают.

— Да! Одно непонятно! Говоришь, предложения были, а они бывают всякими. И неприличными тоже! — заметил электрик недвусмысленно.

— Мне не посмели б! — отозвалась Маринка.

— Спонсоры народ смелый, они не станут церемониться, каждую насквозь видят! — вставил Николай.

— Пошляк! — услышал резкое.

— А че бухтишь на Кольку, срываешься как цепная? Гля, в чем загорала и купалась? Почти в чем мать родила. Одни шнурки, даже без плавок, лифчик не надела. Вся как есть наруже! Мужики что, слепые? Коль дозволила себя так фотографировать, значит, занимай к бабе очередь. Тут большого ума не надо! — вмешался сварщик, усмехаясь криво.

— Хам! Пещерный примат! Ты за кого меня принял? За рубежом, между прочим, считается неприличным загорать в купальниках и плавках. Считают, что эти люди больны или ущербны. Потому не стыдятся обнажаться.

— Не сочиняй!

— Там много пляжей для нудистов. Туда только абсолютно голых пускают.

— А билеты в тот притон почем?

— Дикари! У нудистов свои рестораны есть во всем мире! — возмущалась Маринка.

— Мы и так знаем, что путаны, как тараканы, везде развелись.

— Отморозки! — кричала Маринка.

— Ты не ори! Чего возмущаешься. У всех свои взгляды на нудистов. Не надо нам их навязывать. Но мой тебе добрый совет, когда в следующем году будешь брать путевку на отдых, смотри не выбирай Китай!

— Почему? Там есть, что посмотреть!

— Но в Китае путанок расстреливают! Это точно! — говорил сварщик.

— Откуда знаешь?

— А ты был в Китае?