Последний шанс

– Постарайтесь не волноваться, Петр Павлович, откиньтесь на спинку кресла, – говорила Катя, доставая из аптечки аспирин и одновременно неловко набирая на смартфоне "скорую". В трубке слышалось "ждите", что-то про то, что едут, но могут задержаться, потому что дороги завалило деревьями, и рекомендации оставаться в положении сидя, в кресле со спинкой, принять аспирин и оставаться в покое, – всё это Катя и сама знала. Но какой уж тут покой? За окном продолжал злорадно завывать ураган.

– Нет, не сейчас, – тихо пробормотал старик, – пусть когда-нибудь потом…

Кате хотелось что-то сказать, но она не могла подобрать слов от волнения. Секунды складывались в минуты, длинные и тяжёлые. Дыхание давалось ему всё труднее. Тогда старик заговорил опять.

– Катя, Катя! Знала бы ты, как ужасно так жить, как я всю жизнь прожил! Я же не хряк, чтобы так прожить!.. – старик часто и неровно, тяжело дышал, – какое это богатство! Какое это богатство, Катя, те семьдесят-восемьдесят лет жизни, которые мы живём! О, если бы я только мог вернуть их себе, чтобы прожить заново! Я бы каждую минуту использовал с пользой… Помогал бы другим, как ты… О, как я теперь ненавижу и саму жизнь свою, прожитую!

Катя держала руку умирающего и не произноси более ни слова. Ей хотелось чем-то подбодрить его, но чем тут подбодришь? Хотелось сказать что-то дельное, но что ещё она могла сказать? И тогда, в гнетущем молчании, прерываемым только злобным воем ветра, и слабым, прерывистым дыханием, Петр Павлович сказал вдруг сам.

– А этот твой Бог… Христос… Правда всякого прощает?

– Всякого, приходящего от чистого сердца… – прошептала Маша почти неслышно.

– Как это «от чистого сердца»?

– То есть искренне… Хотите ли вы искренне креститься? Это ваш последний шанс…

Пётр Павлович подумал, и неожиданно твёрдо сказал.

– Да, хочу!

Катя на негнущихся ногах сходила в ванную, принесла воды. Всё происходило так, будто бы она наблюдала за собой со стороны.

– Отрекаешься ли ты от сатаны, служения ему?.. – повторяла она трижды, неуверенно припоминая нужные слова.

– Да, – как никогда в своей жизни твёрдо, трижды повторял Петр Павлович.

– Сочетаешься ли ты Христу? – Уже увереннее трижды повторяла Катя.

– Да!

… И, наконец, уже радостно трижды возливала на него горстью воду.

– Да!

– Крещается раб Божий Петр! Во имя Отца. Аминь! И Сына. Аминь! И Святого Духа. Аминь!

* * *

«Скорая» приехала, когда всё уже было кончено. Катя вышла из квартиры, оставляя за спиной коченеющий труп старика и врачей, документирующих факт смерти. Когда она вышла из подъезда, брезжил рассвет, первый морозец разогнал осеннюю хмарь. Прочь от Кати с перепуганным карканьем понеслась огромная стая воронья.

Катя направилась в церковь. Золото куполов сияло в утреннем морозном небе среди звёзд. Звезда от звезды разнилась сиянием, были среди них и совсем крохотные, но живые и трепетные звёздочки. Когда она вошла, в самом разгаре полыхала литургия. Читали из Апостола: "вы – род избранный, царственное священство."