Последний сон

Неожиданно и мальчик, и слуга исчезли, как полуденный мираж. Остался только дом на холме. Тропинка, по которой шел Лоуренс, заросла. Он оглянулся. Клен, под кроной которого недавно сидели люди, сгорел. От него остался только обугленный остов, торчащий как больной зуб. Налетел порыв ветра, лес недовольно зашумел, теряя листья.

Сновидец поспешил на холм. Судя по состоянию дома, прошли десятки лет. Мох уже захватил северную часть, скрыв под собой всю стену. Первая ступенька крыльца полностью разрушилась, остальные были не в лучшем состоянии. Клумбы поросли бурьяном.

Лоуренс сразу же направился в лабораторию, ожидая найти там хозяина дома. Дверь, ведущая туда была заперта, но двери для сновидца не были преградой. Чужой сон — податливый вязкий материал, который сохраняет форму, только пока ты этого хочешь. Он протиснулся сквозь толщу двери и обнаружил Эдварда, сидевшего за столом и изучающим записи. Мужчина выглядел старше, чем в их первую встречу: появились морщины, шевелюра утратила пышность, виски покрылись серебром, но внимательные глаза смотрели все так же пытливо.

Помещение претерпело значительные изменения. Ширмы были убраны. Там, где прежде жили животные, теперь стояли многочисленные закрытые ящики. Грифельная доска разрисована концентрическими кругами и алхимическими символами, показавшимися сновидцу смутно знакомыми. В центре стоял большой стол, накрытый красной скатертью, на которой лежали диковинные предметы. Бегло осмотрев их, сновидец узнал только серебряный волчок, зеркало, колокольчик. О назначении остальных вещей он мог только догадываться. Лоуренс осмотрел крышку люка. Кольцо было ржавым. Не похоже, чтобы им часто пользовались.

Выглянув из-за спины Эдварда, он прочел последние строки журнала, что тот держал в руках: «Образец?87. Жизнеспособен. Совершенный экземпляр женского тела с физической точки зрения. Не обладает собственной волей. Утилизирован.» Последнее слово было несколько раз яростно подчеркнуто с такой силой, что перо порвало бумагу. Когда были написаны эти слова было неизвестно, но чернила успели поблекнуть, из чего сновидец сделал вывод, что прошло несколько лет.

Сам автор этих строк сейчас был совершенно спокоен. Эдвард вытащил из-под стола пустую коробку, сгреб туда все бумаги, не забыв положить сверху журнал, и понес ее в соседний зал. Похоже, он принял важное решение. Зал превратился из подпольного морга в храм. Ни каталок, ни медицинских инструментов, ни зародышей в бутылях, ни шкафов с реагентами. Вместо них многочисленные свечи, толстые, с человеческую руку, перемежались с гирляндами из засушенных цветов, тонкие нити серебряных цепочек, с привязанными к ним колокольчиками, протянулись под потолком. В центре зала возвышался алтарь, собранный из деревянных ящиков и накрытый расшитым гобеленом. На нем, скрытая под белоснежным шелком, стояла картина.

При видя алтаря сердце Лоуренса забилось чаще. Затаив дыхание, он смотрел как Эдвард суетиться возле него. С мерзким металлическим скрежетом ученый притащил из угла комнаты жаровню, высыпал в нее содержимое коробки. Взяв свечу, поднес огонек к журналу. Тот весело затрещал, пожирая многолетний труд жизни Эдварда. Затем ученый сдернул шелковое покрывало, открывая нарисованный углем женский портрет. Рисовал хирург, не художник, изображение было выполнено схематично, с излишним вниманием к деталям, так рисуют мышцы и сухожилия в анатомическом атласе. Возможно, оттого и женщина, обладая от природы обычной внешностью на портрете не выглядела красавицей. Но что значит внешность, когда ее внимательные глаза смотрели Лоуренсу прямо в душу!

Это была она. Именно ее он искал всю жизнь, ее присутствие наполняло красками его мрачное серое существование, принося с собой успокоение и уверенность. Она воплощала собой все, чего он когда-либо по-настоящему желал. Даже просто смотреть на нее было наградой, знать, что она существует, пусть даже не здесь и не сейчас.

Эдвард опустился на колени перед алтарем. Ученый не отрываясь смотрел на картину. Отблески желтого пламени пробегали по его бледному, усталому лицу. Едкий дым от сожженных кожаных переплетов поднимался к потолку уходя через решетку вентиляции. Лоуренс под влиянием порыва опустился на колени рядом с ним. Кое в чем его враг был прав — безусловно она заслуживала преклонения. Ее присутствие, пусть даже и созданное рукой Эдварда, на миг уняло вечную тоску сновидца.

— Дорогая моя, я понял, в чем ошибка, — неожиданно сказал Эдвард дрожащим, ломким голосом. — Я хотел создать твой отпечаток, твою копию. Хотел создать тебе замену — это невозможно. — Он умолк, собираясь с духом. — Я был глуп и самонадеян. Но! — он поднял вверх указательный палец, выпрямившись как струна. — Теперь я знаю, что делать. Одиночество — не приговор. — Он потянулся к портрету, но замер в нерешительности. — Мы обязательно будем вместе. Теперь я нашел способ. Только нужно все продумать… — он с болезненным усилием поднялся с колен, скрестил руки на груди и замер, глядя на пламя.