Последний стратег

В грозный час тяжёлого испытания вся мыслящая Россия смотрит на Вас с надеждой и верой. Да поможет Вам Бог в Вашем великом подвиге на воссоздание могучей армии и спасение России.

Верящий в Вас Родзянко».

Заинтересовался личностью Корнилова и Борис Савинков. Министр-председатель Керенский попытался приблизить известного террориста-социалиста к себе, доверив ему пост управляющего делами Военного министерства. В Могилёв тот прибыл 24 августа и имел доверительную беседу с новым Верховным главнокомандующим:

   — Лавр Георгиевич, мне поручено Керенским лично ознакомить вас, как военного вождя Русской армии, с проектами новых государственных законов.

   — Как я понимаю, Борис Викторович, они касаются наведения порядка в воюющей стране?

   — Вы не ошиблись. Речь идёт о решении Керенского объявить в Петрограде и окрестностях столицы военного положения.

   — Что хочет услышать от меня Александр Фёдорович?

   — Он хочет знать откровенное мнение боевого генерала, которому доверяет фронтовая армия.

   — Борис Викторович, передайте в столице следующее. Я готов всемерно поддержать Керенского, если это нужно для блага Отечества.

   — Это то самое, что хотел услышать от вас Александр Фёдорович в час испытаний. Благодарю вас за прямоту...

Но это был ещё не весь разговор между Савинковым и Корниловым. Первый в записке в следственную комиссию по делу о «корниловском мятеже» сообщил, что смещённый со своего поста и арестованный ныне Верховный главнокомандующий выразил лично ему и такие свои «политические пожелания»:

   — В будущем Керенский не должен вмешиваться в мои дела...

   — Нужно, чтобы в состав Временного правительства вошли Алексеев, Плеханов, Аргунов...

Однако Керенский испугался собственных планов наведения порядка в Петрограде. Александр Фёдорович в своём окружении с горечью и тоской говорил:

   — Мне трудно потому, что я борюсь с большевиками левыми и большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех и других... Я хочу в политическом потоке идти посередине, не кидаясь в стороны... Мне кажется, что власть реальная у Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. А у меня - всего лишь власть формальная.

То, что Временное правительство является властью без силы, знал и оставшийся не у дел генерал Алексеев. Он одобрил смену Верховных, надеясь на способность Корнилова навести порядок сперва на фронте, а затем в тылах. Но вряд ли Михаил Васильевич смог спрогнозировать дальнейшее развитие событий в Ставке и Петрограде.

Корнилов пошёл в тех событиях на самую крайность. Он решил ввести в бунтующей России военную диктатуру, возложив верховную власть на главу Ставки. То есть на себя.

Можно представить себе выражение лица Керенского, когда вернувшийся из Могилёва думский делегат князь Львов, бывший первым главой Временного правительства, докладывал министру-председателю:

   — Генерал Корнилов изложил мне для передачи вам, Александр Фёдорович, свои самые категорические требования.

   — Какие категорические требования, Георгий Евгеньевич?

   — Первое. Генерал Корнилов предлагает объявить Петроград на военном положении.

   — Разумное требование. Здесь я согласен: пора наводить порядок в столице и петроградском гарнизоне.

   — Но, Александр Фёдорович, послушайте второе требование. Корнилов требует передать всю власть гражданскую и военную в руки Верховного главнокомандующего.

   — В чьи руки?

   — В руки самого Корнилова.

   — Что он ещё хочет?

   — Третье: отставки всех министров, не исключая и вас. И передать временное управление министерствами товарищам (заместителям – А.Ш.) министров впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим.

   — Так это же мятеж. Контрреволюционный. Антиправительственный.

   — Хуже, Александр Фёдорович. Генерал Корнилов рвётся в военные диктаторы...

Утром 27 августа генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов во всех экстренных выпусках столичных газет назывался государственным изменником. От имени Керенского командующие армиями фронтов получили самое категорическое приказание:

«Никаких приказов генерала Корнилова о движении к Петрограду фронтовых войск не исполнять».

Сосредоточение 3-го конного корпуса под столицей больше напоминало провалившуюся с самого начала не военную, а политическую авантюру. Корпусной начальник генерал А. М. Крымов, осознавший это, по прибытии в Петроград с «охранным документом» на руках застрелился. Самоубийство он совершил уже после того, как вопрос о смене руководства Ставки Керенским был решён.

Теперь Керенский и «временные» торопились покончить с Могилёвской Ставкой, в которой всё ещё пребывал мятежный Корнилов в окружении верных ему людей и послушного его воле гарнизона. В Петрограде спешно решали, кому поручить такую деликатную миссию. Выбор пал на генерала Алексеева, пребывавшего в те дни на берегах Невы: