Последний стратег

В Генеральном штабе спешно, в режиме самой строгой секретности вносились коррективы в мобилизационные планы. Начальника штаба Киевского военного округа не раз вызывали в Санкт-Петербург для обсуждения вопросов развёртывания Русской армии в преддверии войны и о её начале. Мнения Михаила Васильевича становятся авторитетными: его соображения по вопросам стратегии теперь оспаривались в высшем эшелоне военной власти не часто.

В 1912 году в Первопрестольной состоялось секретное совещание руководителей Военного министерства, Генерального штаба, командующих военных округов и начальников их штабов. Они были собраны по императорскому указу для обсуждения и утверждения плана развёртывания Русской армии в случае войны с Германией и её союзницей Австро-Венгрией.

Генерал-лейтенант Алексеев оказался не просто участником того «высокого» заседания. Он приехал из Киева с твёрдым намерением защитить и обосновать свои стратегические воззрения на предстоящую войну. Свои мысли Михаил Васильевич изложил в докладной записке под названием «Общий план действий». Она носила откровенно критический характер плана мобилизации военной силы России, утверждённого императором Николаем II два года назад, в 1910 году.

Первым человеком, который ознакомился с докладной запиской, стал военный министр генерал от кавалерии В. А. Сухомлинов. Он хорошо знал Алексеева по работе в Генеральном штабе. Поэтому руководитель московского совещания наложил на записке резолюцию:

   — Только для служебного пользования. Ознакомить всех участников совещания.

Записка военному министру Сухомлинову пришлась не по душе. Он видел между её строк свои недочёты. Предложения начальника Киевского окружного штаба пугали главу Военного ведомства категоричностью суждений в вопросах стратегии. Но оставить докладную «без законного хода» Сухомлинов не мог.

Алексеевская записка наделала среди участников совещания много шума. Её автору пришлось услышать немало возражений. Причём возражало большинство участников московского совещания:

   — Михаил Васильевич. Почему вы настаиваете на ведении в начальный период войны активной обороны?

   — Причин здесь несколько. Главная заключается в том, что наши вероятные противники в лице Берлина и Вены сумеют мобилизовать свои армии раньше нас.

   — Почему вы так считаете?

   — У австрийцев и особенно германцев хорошо развита сеть железных дорог. И протяжённость их далеко не та, что в России.

   — Вы имеете в виду Восточную Пруссию?

   — Не только её. Германские дивизии могут прибыть из Баварии, например, к нашей границе раньше, чем дивизии сибирских стрелков на берега Немана или Вислы.

   — Но сибирские корпуса могут быть отправлены в Царство Польское или Литву по «зелёной улице», без помех на Транссибе. Вы учитываете?

   — Пропускная способность Транссиба мне известна ещё с Русско-японской войны. Железнодорожники не смогут дать единовременно достаточное число эшелонов и паровозных бригад.

   — Чем это грозит мобилизационному плану, утверждённому государем?

   — Тем, что этот план в самом начале войны будет сорван сразу в трёх восточных военных округах: Омском, Иркутском и Приамурском. А ведь в них расквартированы пять стрелковых корпусов, одиннадцать сибирских стрелковых дивизий с частями боевого усиления.

   — Хорошо. Бели согласиться с вами, Михаил Васильевич, на предмет ведения активной обороны в начальный период войны, то тогда почему вы настаиваете на выборочном участке последующего стратегического наступления? А не на Наступлении по всей линии фронта?

   — Удар должен, на мой взгляд, наноситься на одном стратегическом направлении.

   — В своей записке вы называете два направления?

   — Точно так. Восточная Пруссия и австрийская Галиция.

   — Почему именно они? А не в направлении Берлина? Ведь от Вислы до Одера, что говорится, рукой подать.

   — Подать рукой можно только по карте. Если мы будем ив Польши наносить удар по Берлину, то получим не менее сильный удар с севера, из Восточной Пруссии.

   — Но с её стороны мы можем прикрыться надёжным заслоном. И к тому же там заканчивается возведение крепостей Ивангорода и Варшавской. Они современны и хорошо вооружены.

   — Крепости могут не устоять. И к тому же, на мой взгляд, австрийцы обязательно помогут своим союзникам из района Кракова.

   — Но наши войска могут отразить и этот удар.

   — В начальный период войны силы Русской армии в Царстве Польском не могут быть распределены одновременно на трёх стратегических направлениях. Мы можем, не прорвавшись к Берлину, оказаться в мешке. Если, разумеется, не заслонимся от неприятельских ударов из Восточной Пруссии и от Кракова.

   — Михаил Васильевич. Нам кажется, что вы недооцениваете силу Варшавского военного округа. А это пять армейских корпусов в составе девяти дивизий пехоты, в том числе одной гвардейской, двух стрелковых бригад. Одной кавалерии в Варшавском округе сколько. Шесть кавалерийских дивизий, одна казачья, гвардейская кавалерийская бригада из Уланского Его Величества полка и Гродненского гусарского. Такой ли конницей не наносить удар по германской столице?!