Последний свидетель

Ночью из можжевельника
выточены кресты,
Чистого понедельника
выбелены холсты.

Молча обходит странница
веси и города —
вестница и посланница,
Пепельная среда.

Только кичится брашнами
мир с четырёх сторон
и громоздится башнями
каменный Вавилон.

Но не даётся право нам
в недрах земли уснуть —
шёлковым белым саваном
снег заметает путь.

Ты ли была крупицею
соли на дне глазниц,
ты ль облетала птицею
круг мировых столиц,

ты ли равняла жалостью
умного и глупца,
трогала самой малостью
каменные сердца?

Ты ли — восторг, сумятица,
льющаяся вода,
или — Страстная пятница,
Пепельная среда?

3.

Без тайных мыслей, слёз и упований,
без страхов и бессмысленных надежд,
на лестнице чужих существований
среди младенцев, гениев, невежд,

средь ассирийцев, греков и этрусков,
в пространстве ночи бесконечной — там,
где в царственные хижины моллюсков
вошли, как в рай, Ламарк и Мандельштам,

где грех горит огнём неугасимым
в пространстве смерти, на верху горы,
где Ной с детьми — Яфетом, Хамом, Симом
раскинул в поле пёстрые шатры,

там, где дрожат светил туманных пятна
и где звучит негромко лития,
вдруг очутиться — и понять внезапно
весь ужас и блаженство бытия.

* * *

Не станешь ни овном, ни фавном.
Не скажешь — ты враг или друг.
Становится тайное явным,
свидетелей ширится круг.

И всё, что с собою принёс ты,
тебя обличает, пока
клянутся на Библии звёзды,
туманы, дожди, облака.

Клянётся пронзительный ветер,
и перед падением в ад
приходит последний свидетель —
любви исцеляющий взгляд.