Последний тур. История первая. Дело чёрного старика

Седов взял себя в руки и решил играть паузу. Он неторопливо снял плащ и повесил его на спинку стула. Шляпу положил на стол. Выдвинул стул, именно тот который стоял в торце стола напротив секретаря, и сел. При этом выражение лица у актёра оставалось совершенно невозмутимым. Всей своей пластикой Седов продемонстрировал Владимиру, что он ничего не боится и ни о чём не жалеет. Переигрывать удел самодеятельных актёров, коим Седов не был, поэтому Алексей вовремя вступил с текстом.

– Вы сейчас о чём, Владимир Григорьевич?

Дмитрук побагровел. Два часа назад Мухина тряслась перед ним и заикалась, а этот ведёт себя как равный. Секретарь встал, подошёл к входной двери, открыл и сказал секретарше:

– Ко мне никого не пускать.

Затем он сел на стул рядом с Седовым и тихо заговорил.

– Ты подбил меня на авантюру. Сначала ты убедил меня, что Пожарская доступная женщина и с ней надо вести себя развязано. Потом ты втянул меня в свою махинацию с Лебедевой и её деньгами, якобы украденными Пожарской. Теперь ты строишь из себя серого кардинала. Седов, да ты оказывается поганец. Рассказывай, почему Лебедева забрала заявление?

– Это не у меня надо спрашивать. У Лебедевой.

– Не юли! Лебедева пешка. Это ты двигаешь фигуры. Или сейчас я узнаю всю правду, или ты с Пожарской меняешься местами. Решай.

Это был ультиматум. Дмитрук влиятельный человек. Все поговаривали о том, что именно он метит на место «первого». Если сейчас промахнуться, то можно навсегда выпасть из телеги и это место займёт кто-либо другой. Да хотя бы та же Пожарская. Дмитрук сам её подтянет к себе. Сам её возвысит. «С другой стороны, – размышлял Седов, – надо потянуть резину. Мне же обещали место в московском театре. Надо просто намутить воду, а потом потихоньку ускользнуть. И пусть они тут барахтаются в своём болоте. Буду выкручиваться. Буду врать. Не рассказывать же ему про мою валюту. Лебедеву он вряд ли к себе вызовет. До выяснения с этой козой он не опустится. Что ж, Алексей Михайлович, ваш выход».

– Хорошо, – выражение невозмутимости на лице Седова сменилось тревожностью. – Эта Пожарская совсем не та за кого себя выдаёт.

– Ладно тебе! Что за чушь. Молодая девка. За кого ей себя выдавать?

– Я и сам не пойму. Но в пятницу мне угрожали.

– Что?! – Дмитрук посмотрел на Седова с недоверием. – Тебе угрожали? Кто? Где?

– В переулке, недалеко от моего дома. Я сейчас покажу, – Седов скинул пиджак, вытянул из брюк рубашку и показал Дмитруку заклеенный пластырем порез на боку. – Вот. Это мне воткнули нож. Могли бы и убить.

– Подробнее. Я хочу знать всё, – потребовал Дмитрук.

Второй секретарь после всего того, что произошло в последние недели, перестал доверять Седову. Этот порез мог быть простой бытовой травмой. Так часто бывает. А Седов талантливый актёр. Он мог придумать любую правдоподобную историю. Очень правдоподобную.

Алексей, заправляя рубашку в брюки, очень обстоятельно поведал секретарю историю о том, что произошло с ним в пятницу вечером. Практически дословно он пересказал требования бандита. Собственно поэтому он и заставил Лебедеву забрать заявление.

– Да Бог с ней, с этой Пожарской. Мы проиграли сражение. Но кто сказал, что мы проиграем войну? – закончил повествование Седов.

– Не мы, а ты, – грубо поправил артиста Дмитрук. – Идите, Седов. В ближайшее время не попадайтесь мне на глаза. Я подумаю, как с вами поступить.

Седов, забрав плащ и шляпу, исчез. Дмитрук набрал номер Мухиной.

– Зинаида Викторовна, – сказал он в трубку следователю, – закрывайте дело. Эта Лебедева аферистка. Я бы привлёк её за клевету.

1973 год. 19 сентября. 9:42

Маргарита шла по улице Чапаева. Она несколько раз оглянулась. Улица была пуста. Во дворе дома, где снимал пристройку Болт, тоже никого не было. Терёхина открыла калитку и быстро пересекла двор. Ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь обратил внимание на её визиты к Болотину. Меньше свидетелей, меньше проблем. Поворот ключа и Маргарита скрылась в сенях. Болт как обычно спал. Услышав щелчок замка, Дмитрий вскочил и, прикрывшись одеялом, насторожился.

– Чего очкуешь, Болтик? – спросила Марго, осматривая комнату. – Вот бардак у тебя! Ты скоро свою хату в свинарник превратишь.

– Харэ, Марго! – Болт опять улёгся на кровать. – Чё ты в такую рань припёрлась?

– Ты хлебало почисти своё, – выругалась Маргарита. – Забыл сучонок, с чьей руки хаваешь? Припух? Встань!

Болт откинул одеяло и с недовольным видом сел на кровати.

– Запомни, так разговаривать будешь со своими шмарами. Я к тебе прихожу не порожняк гнать, а по делу. Рамсы не путай, Дима. Не то вмиг обратно в Сибирь поедешь, ж… морозить. Въехал?!

– Въехал, – ответил Болт, опустив голову как нашкодивший школьник.

– Чайник поставь. Угости тётю чаем, а то в горле пересохло.

Болт поставил на плиту чайник, достал из шкафчика чистую кружку и поставил перед Марго.

– Тебе как, покрепче? – спросил он.

– Мне по-человечьи. Я цвет лица берегу.

Маргарита достала из сумки небольшой кулёк. Там были конфеты, печенье и несколько заварных пирожных.