Последний вечер в Лондоне

Она говорила себе, что поступит так всего один раз, чтобы Алекс увидел, насколько это бессмысленно, и перестал ее просить. Но он не перестал, и она снова отдала ему письмо. Он настоял на том, чтобы оба письма остались у него, ничего не объясняя, лишь сказав ей, чтобы она не задавала вопросов. Поэтому она и не задавала – постоянная угроза разоблачения сковала ее язык. Но не ее мысли. Она, может, и помешала Алексу, отказавшись от предложения руки и сердца Грэма, но этого было недостаточно. Из-за этого она и не спала по ночам, ворочаясь, пытаясь придумать способ выбраться из жуткой ситуации, и мелочная мысль, что она сама во всем виновата, не переставая, тяжким грузом давила на нее.

У тебя есть тяга к красивым вещам. Конечно, мистер Данек был прав. Если бы она знала, как стать другой или научиться прятать свои мысли. Но это было все равно что приказать леопарду спрятать свои пятна.

Этим утром в Доме Луштак вместо обычных разговоров о лучшей помаде и туши для ресниц или о том, чей кавалер чаще посещал показы, все обсуждали, как Германия вторглась в Польшу. Как Англия и Франция поклялись встать на сторону Польши, а премьер-министр Невилл Чемберлен предъявил Германии ультиматум: вывод войск либо объявление войны.

В последние месяцы Ева видела растущее с каждым днем количество мешков с песком возле больниц и правительственных зданий, заградительных аэростатов в небе, призванных останавливать самолеты противника. Она даже видела, как грузовики подвозили убежища Андерсона [23] к домам с садами, в которые эти убежища могли поместиться. Но сегодняшние новости потрясли ее – она выбежала из Дома Луштак, и ее стошнило в переулке за шоу-румом. От мысли, что Грэм неизбежно попадет на войну, и от всего того невысказанного, что пряталось между строк, ее страх вырвался на волю, как дикий зверь.

После «Кафе де Пари» она видела Грэма всего раз, накануне его отправки на подготовку, на званом ужине, организованном Софией в «Савое» в качестве проводов. У нее не было ни минуты поговорить с Грэмом наедине и ни единой возможности сказать ему о своей любви. Напомнить ему, что она полностью, до глубины души принадлежала ему. Что она хотела выйти за него замуж.

Вместо этого были долгие взгляды через стол, а затем совсем немного времени, которого хватило лишь на быстрые объятия и неловкое прощание, пока Дэвид ждал в машине, чтобы отвезти Еву и Прешес домой. С того самого момента она пыталась выбраться из сумрака, порожденного неуверенностью в себе и страхом за Грэма, боролась с ними в снах, которые уже не были такими сладостными, как бы ей ни хотелось обратного. Она заблудилась, и все, что ей оставалось – это каждую ночь прижимать к груди дельфина из слоновой кости, надеясь, что Грэм тоже почувствует его силу.

Теперь же Ева замерла в дверях знакомого кафе, глядя на мистера Данека. Он сидел за своим обычным столиком, но не один.

Алекс встал и коротко поклонился ей.

– Какой приятный сюрприз, Ева. И как ты сегодня прекрасна. Уверен, ты уже встречалась с моим другом Иржи Земаном. Я тебе о нем рассказывал, помнишь? Хотя, мне кажется, его имени я не называл.

Она резко повернула голову и уставилась на Иржи, вспоминая слова Алекса: «Я знаю человека, который попал в серьезную передрягу в Праге. И именно я заплатил многим людям, чтобы они закрыли глаза, и мы вытащили его из тюрьмы и перевезли в эту страну. Никто, кроме меня, этого не знает. И поэтому он мне очень полезен».

Иржи улыбался, словно услышал какую-то невероятную остроту, но не хотел делиться ею. По крайней мере, с ней. Ее взгляд проследовал к мистеру Данеку, курившему сигарету, от которой остался лишь маленький окурок. Затем она снова повернулась к Алексу.

– Что?..

– Иногда мистеру Земану и мне необходимо услышать родной язык, поэтому мы приходим сюда послушать новости и сплетни. Как приятно узнать, что ты тоже посещаешь «Хорват».

Он выдвинул для нее стул; официант принес Еве кофе. Она взглянула на мистера Данека.

– Вы никогда не говорили мне, что знакомы с мистером Грофом. – Она издала смешок, хотя смешно ей не было. – Необычное совпадение.

– Не такое уж и необычное, учитывая, как мало чешских кафе в городе. – Он произнес это с неубедительной улыбкой, не сводя глаз с Алекса. – Я с вашего позволения отойду на минуту. Я вижу одного своего друга со свежей газетой. – Не дожидаясь ответа, он встал и подошел к небольшому столику, за которым сидел, развернув перед собой газету, пожилой мужчина.

– Полагаю, это ваше, – произнес с самодовольной усмешкой Иржи. Он подвинул через стол два конверта. Ева удивленно уставилась на них, а затем придвинула их ближе к себе. После короткого замешательства она для уверенности открыла один из них и достала письмо. Это было письмо от Грэма – между строчками бумага побурела, словно кто-то опалил ее.

– Что с ним произошло?

Она хотела задать множество вопросов, но это первое, что она смогла выдавить.

Иржи усмехнулся.

– Мы хотели проверить, нет ли там чего-либо, что не бросается в глаза с первого взгляда.