Последний вечер в Лондоне

Я выпрямилась, готовясь возразить, но Колин положил ладонь мне на руку.

– Кого ты любила и потеряла, бабушка? Еву и кого еще?

Она медленно покачала головой.

– Не Еву. Это из-за нее я потеряла двух других. – На ее лице появилась грустная улыбка. – Вы так и не нашли ее?

– Нет. Пока нет. Но мы все еще пытаемся.

Мягкая улыбка коснулась ее губ.

– Когда мне снятся Ева и Грэм, они всегда вместе. – Расправив плечи, она произнесла: – Надеюсь, вы не возражаете, но я бы хотела поехать домой. Я там кое-что забыла.

Я старалась сохранить в голосе беззаботность, но меня тревожил цвет ее кожи и то, что впервые с нашего знакомства она выглядела на свои годы.

– Я бы с радостью вернулась в Лондон и забрала то, что вам нужно, к тому же Пенелопа и Джеймс надеялись, что вы проведете у них неделю.

Она покачала головой.

– Я хочу вернуться. Я не вижу здесь снов.

Колин взял ее за другую руку.

– Тебе приснился кошмар?

Она удивила нас, улыбнувшись.

– Мои кошмары преследуют меня везде. В Лондоне они ярче и не без причины.

– Вы имеете в виду Блиц, Прешес? Вы были в квартире, когда начали бомбить?

– Мы все были.

– Мы? – переспросил Колин.

Она уставилась на свои руки, словно не услышала вопроса. Я тихо спросила:

– Вы из-за этого уехали из Лондона во Францию?

Она слабым движением махнула на меня рукой.

– Я уехала во Францию в надежде умереть. Я хотела сделать что-нибудь для нужд фронта, и тут меня ничто не держало. У Дэвида были связи, он помог мне пересечь Канал. Я не думала, что переживу полгода сражений вместе с Сопротивлением, но у Бога были другие планы, как наказать меня, так что я выжила. И живу до сих пор. – Она обхватила руками подлокотники стула. – Я плохо себя чувствую. Сейчас я бы хотела поехать домой.

Наблюдая за тем, как Колин отводит ее к стоящей в дверях Пенелопе, я думала о дюжинах оставшихся у меня вопросов. За сегодняшний день я практически ничего не узнала, кроме того, что не знаю, что такое искупление, и что Прешес не хочет дожить до ста. Я медленно принялась собирать вещи и засовывать их в рюкзак.

– Мне жаль, – сказал Колин. – Родители так ждали твоего приезда.

– Мне тоже жаль, – сказала я. – С Прешес все будет хорошо?

– У нее бывают такие периоды время от времени. Мама позвонила Лауре, чтобы та ждала Прешес. Она сообщит нам, если что-то не в порядке. – Он наклонил голову, рассматривая меня так, словно я какая-то проблема, которую необходимо решить. – Ты в порядке?

– Думаю, да. Я просто… – Мой взгляд упал на меню. – Ты кое-что сказал про «Савой». Что он во время войны был рассадником интриг. – Я встретилась с ним взглядом, и мне пришлось сосредоточиться на его глазах, чтобы не думать о нашем поцелуе. И о том, почему сведения о человеке могли пропасть.

Он сложил руки на груди. Когда он пришел к тому же выводу, что и я, его глаза расширились.

– Думаешь, Грэм мог заниматься шпионажем?

Я кивнула.

– Ведь нельзя же исключить такую возможность.

– Нет, наверное, нельзя. Просто я расстроился, что сам не подумал об этом. А ведь это имеет смысл, так ведь? И, в принципе, это хорошая новость. Недавно – думаю, в две тысячи семнадцатом – Национальный архив раскрыл секретные файлы агентов МИ-5 и МИ-6 во время войны.

– Серьезно? Значит, Гиацинт могла бы рассказать нам больше?

– Если в тех записях есть что-нибудь про Грэма, она нароет это. Я расскажу маме, чтобы она позвонила. На это может уйти несколько дней, если Гиацинт помогает дочери нянчиться с малышом. Хотя не удивлюсь, если Гиацинт взяла с собой в родильное отделение ноутбук и телефон. В мультизадачности она спец.

– Звучит ужасно, но я надеюсь, что ты прав. Если наше предположение верно, то это отвечает на множество вопросов.

– И ставит столько же новых, – сказал Колин. – Хотя это может означать, что тебе придется задержаться.

– Это проблема?

Мы прошли через двери террасы.

– Нет. Может, это даст тебе возможность избавиться от своего акцента.

Я взглянула на него с осуждением. В моей голове крутились вопросы без ответов – я гадала, какие призраки преследовали мысли старой женщины. И что за голоса разговаривали с ней во снах.

Глава 23

Лондон

3 сентября 1939 года

Тяжело дыша, Ева распахнула дверь в кафе «Хорват». Сейчас она всей душой жаждала услышать голос разума. Она держала свой страх и предчувствие на замке, демонстрируя невозмутимость и дома, и во время показов в Доме Луштак. Она не посмела ни единой залетной мысли проникнуть в ее голову, иначе страх и беспокойство за Грэма раздавили бы ее.

Его отправили для подготовки на базу Королевских ВВС в Глостершир. Он написал ей дважды, объясняя в письмах, что его предыдущий опыт пилотирования позволил ему пропустить часть подготовки, которую проходили другие ребята. Он просил ее не беспокоиться, так как он хороший пилот. И напоминал ей, что любит ее.

И все, что он писал, она передавала Алексу.