Последний вечер встречи

– Калифорния! – подсказала Марина и, улыбнувшись, пояснила для Жени: она была Калерия Федоровна.

Вика растеряно молчала.

– Я еще помню математичку, у нее были черные усики, – продолжала Марина, – и ее прозвали Гипотенуза. А еще русичка, Анна Ивановна, маленькая такая, на мышь похожая…

– Жишильда… – кивнула Вика.

Женя видел, что она по-прежнему в недоумении. Но самого его не удивляло то, что Вика не помнила Володину сестру – у них с Куличенко были другие интересы, кроме того, чтобы наблюдать за маменькиным сынком, которого они и за человека-то не считали.

Марина продолжала называть имена и прозвища учителей. Потом они с Викой вспомнили, как в старших классах в школе проходил конкурс «А ну-ка девушки». Марина помнила, как назывались сборные команды старшеклассников, в одной из которых была Вика.

– Ну как? – Марина вопросительно поглядела на Вику и Женю. – Достаточно я вам рассказала про Володино школьное детство?

– Вполне, – ответил Женя. – А ребят каких-нибудь помнишь? Тех, что учились с ним в классе?

Он лихорадочно соображал, как со школьной тематики незаметно перейти к Марининой работе официанткой и к тому трагическому дню в «Котейне».

– Помню, конечно, – проговорила Марина. – Васька Баринов, Антон Галушкин, Лида Королева… – Она замедлила шаг. – И еще одну компашку отлично помню. Правда, они были старше на год… Мы, кстати, пришли. – Марина остановилась у огороженной территории платной парковки, залезла в сумочку и достала из нее связку автомобильных ключей. – Нам сюда.

Она зашла в ворота. Удивленные Женя и Вика последовали за ней. Марина прошла между рядами машин и щелкнула брелком. Рядом пискнула и моргнула фарами красная новенькая иномарка. Женя услышал, как за спиной Вика едва слышно не то охнула, не то вздохнула.

Марина улыбнулась. Подошла к машине, распахнула дверцу.

– Ну, что ты так испугалась? – Она пристально смотрела на Вику, боязливо жавшуюся к Жене. – Знакомая машинка? Чуть не задавила тебя по дороге из больницы? Ну не будем отвлекаться от темы. Сказать тебе имена этих ублюдков? Их звали Владька, Машка, Ярик, Кристинка. Ну и… и ты, Соколова.

Женя во все глаза смотрел на Марину. Он ничего не понимал. Но Вика поняла. Она отлепилась от Жени, сделала шаг вперед. Глаза ее сузились, ладони сжались в кулаки. Она медленно покачала головой, словно сама себе отвечая на немой вопрос.

– Ты??? Это… ты???

– Ну наконец-то. – Марина усмехнулась. – Помнишь свой 11-й класс? Женский туалет? Минину, которая стояла на шухере?

– Так это… это была ты? Это они тебя… но как же? Я не понимаю… – Вика беспомощно оглянулась на Женю. На лице ее был написан ужас.

– Садитесь, – спокойно и просто проговорила Марина и сделала рукой приглашающий жест. – Не бойся, я тебя не съем, – обратилась она к Вике. – Тем более ты не одна, а с мужчиной.

– Зачем садиться? – Женя загородил собой Вику и с угрозой взглянул на Марину.

– Ну ты же сам хотел все узнать. Ездил к Шепетович, следил за Антиповой. Достал мой адрес и телефон.

Женя не верил своим ушам – она знала каждый их шаг.

– За что ты убила Машку и Ярика? – наконец выдавил он.

– А ты спроси у своей племянницы. – Марина кивнула на дрожащую Вику. – Она знает. Она расскажет тебе.

– Я понял. – Женя овладел собой. – Володю чем-то обидела компания Куличенко. Ты мстишь за брата.

– Да нет никакого брата. – Марина рассмеялась, громко и весело. – Нет брата.

– Но Володя… – начал было Женя, однако она его перебила:

– Я и есть Володя. Володя Новиков. Приятно познакомиться.

Вика молчала, закрыв лицо руками. Женя, остолбенев, смотрел на Марину, вольготно развалившуюся на водительском кресле.

– Садитесь, – уже спокойно произнесла она. – Вам следует послушать. Думаю, ты к этому уже готова. – Она метнула цепкий взгляд на Вику.

31

Володя с детства рос хилым и болезненным, мать родила его почти в сорок от молодого поляка, приехавшего в Москву по делам торговой фирмы. Анджею не было и тридцати, он был красив, как ангел: чистое светлое лицо, небесно-голубые глаза, тоненькие усики над верхней губой, льняные локоны.

Мать Володи иллюзий не питала – для Анджея роман со стареющей женщиной был не более, чем приятным эпизодом, который внес разнообразие в его жизнь в чужой стране. Но это был ее последний шанс, и она вцепилась в него мертвой хваткой.

Ей удалось забеременеть, она родила мальчика, врачи грозили кесаревым, но Альбина справилась сама, хотя промучилась почти сутки. Под конец ей все-таки дали наркоз и наложили щипцы.

Сынок был слабеньким, задышал не сразу, весил мало, плохо кушал. Альбина натерпелась страху, ей говорили, что мальчик умрет, а если и выживет, будет инвалидом.

Анджей в роддом пришел только раз, принес чахлый букет гербер и банку сгущенки. И объявил Альбине, что уезжает в свой Гданьск. Она приняла это известие спокойно – в данный момент никто и ничто, кроме новорожденного сына, ее не волновало.

Они выписались через десять дней, и для Альбины начались тяжелые будни матери больного ребенка. Она возила Володю по врачам, кормила его лекарствами, вызвала домой массажисток. Позже ездила с ним на плавание и лечебную физкультуру.