Последний викинг. Великий город

– Здесь не пьют пива, зато на каждом углу предлагают вино. Оно дешевое, и его может позволить себе любой бедняк и даже раб. Правда, вино слабое и отдает гипсом.

– Задерживают ли жалование и много ли тебе удалось скопить?

– Платят без задержки, но пока мне не удалось скопить ни одного эйрира. Здесь дорогая жизнь. Сегодня ты получил пригоршню монет, а завтра они утекли, как вода сквозь растопыренные пальцы.

Слушая сетования свея, Харальда внезапно понял, где слабое место в обороне Великого Города. Он потратил все утро, пытаясь найти брешь в укреплениях. На самом деле слабым местом являлись не могучие стены и башни, а люди, которые их охраняют. Если их подкупить, они уйдут со стен и оставят город беззащитным.

За время, проведенное Харальдом и его друзья со стражниками, через Золотые ворота прошли тысячи людей. Некоторые из них, закончив свои дела в городе, уже возвращались назад, а Геста всё не было. И вот когда они совсем отчаялись его дождаться, к воротам быстрым шагом подошел невысокий человек и спросил на северном языке:

– Кто хочет видеть меня и за какой надобностью?

Скажу о Гесте. На самом деле его звали Торгестом, то есть Гостем Тора, но все привыкли сокращать его полное имя. Он был сыном Торхалли, павшего от рук богатого хёвдинга Стюра Убийцы из Лавовой Пустоши. В ту пору Гесту едва исполнилось тринадцать зим. Из жалости его приютил один добрый человек, который набрался смелости, пришел к хёвдингу и укорил его: «Люди считают, что ты из-за малых дел убил Торхалли. Его дети смалу стали сиротами. Было бы справедливо, если бы ты чем-то утешил их». Стюр Убийца велел показать ему мальчика. Надо сказать, что Гест был мал ростом и очень невзрачен на вид. Стюр решил, что ребенок не способен отомстить и заметил с издевкой: «Я убил тринадцать человек и ни за кого из них не заплатил. Но сейчас я, пожалуй, сделаю исключение. В моем стаде есть плешивый серый барашек. Работницы сказали, что шерсть на нем больше не вырастет. Пусть мальчишка получит плешивого барашка в качестве виры за отца, а больше он ничего от меня не добьется».

Гест запомнил обидные слова. В ту же зиму Стюру и его людям довелось проезжать мимо усадьбы, где приютили сироту. Люди Стюра провалились под лед, промокли и искали место, где могли бы просушить свою одежду. Они вломились в дом, сняли штаны и башмаки и потребовали развести огонь, чтобы высушить одежду. Никто не осмелился возражать им. Огонь развели, Стюр сел у очага. Воспользовавшись тем, что всё в доме было наполнено клубами дыма от сырого хвороста, Гест подкрался к Стюру сзади и со словами «Получай за серого барашка!» всадил ему в голову секиру с такой силой, что она вошла по самую рукоять. Потом он выбежал через боковую дверь и был таков. Люди укрыли мстителя за отца, передавая его от хутора к хутору.

Было ясно, что мальчишку рано или поздно найдут. И тогда Гесту тайно помогли покинуть страну. Через несколько лет пришли добрые вести, что он добрался до Миклагарда и служит в дружине греческого конунга. Он был удостоен высокого звания манглавита, которое означает, что ему доверена охрана повелителя греков. В знак своего высокого положения он носил на поясе самшитовую палку, предназначавшуюся для разгона толпы при торжественных выходах из дворца.

Ульв приветствовал Геста и назвал себя, но едва он представил Халльдора, как манглавит отпрянул назад и схватился за секиру.

– Стюр Убийца из Лавовой Пустоши твой дед?

– Да!

– Ты собираешься мстить?

– Мне нет дела до старой распри. К тому же последний мститель погиб на наших глазах в Стране Бьярмов.

Гест поразмыслил и только потом сказал знаменательные слова.

– Будь я язычником, я бы приказал схватить тебя, внук Стюра Убийцы, дабы сполна насладится местью за моего невинно убиенного отца. Но я давно принял святое крещение. Христианам надлежит прощать врагов, хотя сие очень странно. Но довольно о кровной вражде! Я помогу вам. Уповаю, что на том свете мне воздадут за благие дела!

Гест старался говорить по-дружески, но при этом держался не ближе, чем в двух шагах от Халльдора. Впоследствии было замечено, что он никогда не поворачивался к Халльдору спиной из опасения получить такой же удар секирой, который он сам в детстве нанес Стюру из Лавовой Пустоши.

– Ты ведь не исландец? – спросил Гест, обращаясь к Харальду:

– Я из Норвегии, имя моё Нордбрикт.

– Сдается мне, что сиё не твое настоящее имя, – усмехнулся Гест. – Судя по гордой осанке, ты сын ярла или даже из рода конунгов.

– Возможно, ты угадал. Но я не хочу смущать греков знатностью моего рода.

– Разочарую тебя, Нордбрикс. Грекам безразлично, какого ты рода. Будь ты сыном ярла или сыном бедного бонда – мы для них варвары. И даже для самих греков знатность происхождения не столь важна. В этой стране сын простого ремесленника или раба может стать важным вельможей. Насколько я понял, ты со своими людьми хотел бы поступить на службу?

– У меня полсотни отличных воинов: исландцы, свеи, поляне.