Последний визит

— Тебе надо во что-то переодеться. Пойду посмотрю, может быть, кто-нибудь из секретарш держит на работе сменную одежду.

Брэм вышел, а Роксана тем временем положила его носки на кондиционер и переставила мокрую обувь поближе к теплой струе воздуха. Едва она разогнулась, как начала нестерпимо болеть голова, а в ушах снова послышался неприятный шум. С трудом добравшись до диванчика, Роксана примостила голову на валике и в ожидании Брэма прикрыла глаза.

— Извини, что так долго, зато… Эй, что с тобой? — Брэм подбежал к ней и тыльной стороной ладони потрогал лоб и щеки. — Да у тебя испарина!.. Роксана, отзовись!

Сердце у него бешено колотилось. Что, если у нее внутреннее кровоизлияние? Или, не дай Бог, травма мозга? Или…

— Я просто отдыхаю, — сообщила она, не открывая глаз. — Не беспокойся, со мной все в порядке.

Брэм облегченно выпрямился и полюбовался высоким лбом, мягко очерченными щеками, чуть приоткрытыми губами.

— Какая жалость! — сказал он шутливо. — А я уже собирался снова прибегнуть к искусственному дыханию… Кстати, оно помогает вернуть цвет лица.

— А что, мое лицо нуждается в этом?

— Еще как!

— Тогда добро пожаловать.

Сильные губы овладели ртом Роксаны, и она почувствовала, как тает от блаженства. Руки Брэма, его губы дарили ей ощущение уюта и безопасности, и дело было не в том, что она только что пережила автокатастрофу, а потом чуть не замерзла — дело было в самом Абрахаме Тэйлоре.

Впрочем, что-то, вероятно, все же произошло, что-то, притупившее ее обычную настороженность и высвободившее обычно дремавшие чувства, потому что никогда в нормальных обстоятельствах она не предложила бы мужчине поцеловать ее.

«Вот достойное занятие, которому я готов посвятить каждый день моей жизни!» — мелькнуло в голове у Брэма, пока пальцы его скользили по обнаженным плечам Роксаны, по шелковистой коже ее спины. Глаза Роксаны светились умом, теплотой и чувственностью: качества, которые он скорее угадал, чем увидел в ней два года назад, и вот столкнулся с ними воочию. Женщина эта, несмотря на свой причудливый костюм, не была одной лишь игрой воображения. Наоборот, она была слишком осязаема и слишком реальна, и реальностью своей пугала его. Следовало бы остановиться, прервать поцелуй… Но Брэм не мог.

За него это сделала сама Роксана, когда пальцы ее, скользнув по шее, вместо ожидаемого пиджака нащупали ворсистую материю белой тенниски.

— Откуда это? — изумилась она и открыла глаза.

Брэм пальцем прижал ей нос.

— Это то, о чем я начал говорить прежде, чем ты меня испугала. — Он критически осмотрел ее. — Цвет лица практически восстановился.

— Ты профессионально уходишь от ответа. А тебе не кажется, что белые шорты и тенниска не вполне подходят для сегодняшней погоды?

Брэм ухмыльнулся.

— Вообще-то весь этот наряд я должен был извлечь на свет завтра утром перед тем, как выйти на теннисный корт в Санта-Крусе. Но поскольку брюки мои сушатся на батарее в кабинете, выбирать не приходится. Что касается тебя — к сожалению, могу предложить только это…

— Чудесно! — Роксана с радостью выхватила у него из рук мужскую сине-белую рубашку с длинными рукавами. — У меня от моего костюма вот-вот начнется чесотка, так что я очень признательна.

С этими словами она накинула рубашку и застегнула ее. — А куда ты спрятал теннисные туфли?

— В кейс. Упаковал вместе с предметами личного туалета, чтобы взять в качестве ручного багажа в самолет. В мои последние две командировки багаж прибывал как раз в день отлета домой, и я сделал выводы…

Роксана покачала головой.

— Воистину говорят: от оптимизма до пессимизма — один шаг.

— Я просто прагматик, — пожал плечами Брэм и протянул ей пару белых носков. — Надень! Мои сейчас должны высохнуть.

Глядя, как Роксана направляется переодеваться, Брэм шумно вздохнул.

— Сзади ты выглядишь не менее возбуждающе, чем спереди, — сообщил он.

Роксана замерла в дверном проеме.

— Скажи спасибо своим коллегам, что они не заказали номер с гориллой. Парень, который ее играет, весит килограммов сто, и чтобы вернуть ему нормальный цвет лица, пришлось бы по крайней мере час делать ему искусственное дыхание.

Дамская комната на четвертом этаже больше походила на благоухающий сад. Мягкое зеленое ковровое покрытие создавало впечатление молоденькой травки под ногами. Повсюду висели горшочки с экзотическими цветами. Но, увидев себя в зеркале, Роксана не смогла удержаться от стона: накрашенные глаза с огромными зрачками — как два горящих факела на мертвенно-бледном лице, белая повязка посреди растрепанных волос.

— И он тебя поцеловал? Ах ты дитя Франкенштейна! — Роксана показала язык отражению.

Смыв косметику с ресниц и приведя в порядок волосы, Роксана затолкала остатки своего костюма в мусорный контейнер. Рубашка Брэма смотрелась вполне прилично и укрывала от глаз все те неисчислимые прелести, которыми может похвалиться молодая и красивая тридцатилетняя женщина.

Натянув длинные носки, доходившие ей почти до колен, Роксана снова подошла к зеркалу.

— Вот я и готова к подростковой вечеринке, — сказала она со вздохом.