Послеполуденная Изабель

Я уклонился от ответа, сказав, что уже поздно и мне нужно быть дома. Когда я добрался туда, то обнаружил, что жена не спит и выглядит страшно испуганной. Тем более что у нее на руках был наш сын.

– Я вернулась домой около десяти, и Роза сказала мне, что Итана несколько раз за вечер вырвало и он вялый. Она думает, он просто подцепил какую-то заразу. Что меня беспокоит, так это то, что рвота и вялость – явные признаки менингита.

– Но есть ли у него сыпь, судороги или что-то в этом роде? Дай-ка я посмотрю. Могу я его подержать?

Итана действительно лихорадило. При этом он как будто пребывал в глубоком сне. Когда я попытался разбудить его, он никак не отреагировал ни на мой голос, ни на мои все более ощутимые похлопывания по телу.

– Ты уверена, что нигде нет сыпи? – спросил я.

– Я осмотрела его всего.

В этот момент я приподнял его крошечную ножку и проверил ступню. Ребекка стояла рядом со мной и, когда увидела то, что увидел я, истошно вскрикнула:

– О черт, нет… – Потому что подошва была усеяна красно-коричневыми точками, похожими на следы от уколов булавкой; и сыпь уже начинала покрываться волдырями.

– Ты видела это раньше? – спросил я Ребекку, пытаясь сдержать волнение.

– Конечно нет, черт возьми. Неужели ты думаешь, что я бы спокойно сидела здесь, зная, что у моего сына менингит?

– Я тебя ни в чем не обвиняю. Но сейчас мы должны ехать в отделение «скорой помощи».

В кризисные моменты, как я обнаружил с годами, мой голос всегда становился спокойным. Сверхъестественно спокойным. С Итаном на руках я двинулся к двери нашей квартиры.

– Я понесу его! – закричала Ребекка, хватая одеяло, чтобы защитить ребенка от прохлады кондиционеров, разливающейся повсюду, кроме летних улиц.

Я не стал спорить… молча передал ей нашего сына. Я вывел нас за дверь, посадил в лифт и в первое же такси, которое смог поймать на улице. Ближайшая к нам больница Святого Винсента имела репутацию городского зоопарка. Лучше проехать на такси через весь город в Нью-йоркскую больницу, где родился Итан, слывшую оазисом спокойствия Верхнего Ист-Сайда. В тамошнем отделении «скорой помощи» вовсю кипела работа, хотя и в одиннадцать вечера пятницы. Но, как только я сообщил администратору приемного отделения, что у нашего девятимесячного сына подозрение на менингит, она сняла трубку, сделала быстрый звонок и в считанные минуты провела нас к педиатру и двум медсестрам. Врач подтвердил, что у Итана действительно все признаки бактериального или вирусного менингита и что он немедленно заказывает посевы крови и спинномозговую пункцию. Ребекка выглядела так, словно вот-вот рухнет в обморок.

– Если бы я только увидела это… – простонала она.

– Когда вы впервые обнаружили сыпь? – спросил доктор Хатхизинг.

– Полчаса назад, – ответил я.

– Я была с ним за час до того, как мой муж вернулся домой. Там ничего не было. Поверьте, я осматривала его везде.

– О, я верю вам, мэм, – сказал доктор Хатхизинг. – Сыпь может появиться из ниоткуда. Вы правильно сделали, что сразу же привезли его сюда. Не вините себя.

– Ты должен был запретить мне работать допоздна, – громко произнесла Ребекка, но в основном обращаясь к самой себе.

Хатхизинг положил руку на плечо Ребекки.

– Вы ничего не могли сделать, чтобы остановить это. Как и почему менингит поражает ребенка…

– Я могла бы остановить!

Это прозвучало как вой. Хатхизинг обменялся со мной взглядом. От Ребекки это не ускользнуло.

– Вот! Вот! Вы оба обвиняете меня!

Хатхизинг прошептал что-то на ухо одной из медсестер, затем повернулся к Ребекке и сказал:

– Мэм, моя коллега проводит вас в комнату, где вы сможете прилечь. И если вам нужно что-то, что поможет вам успокоиться…

– Не смейте, черт возьми, относиться ко мне снисходительно.

– Ребекка, не стоит так…

– Вы все знаете, что это моя вина, не так ли?

– Вам следует соблюдать спокойствие, мэм. – Медсестра обняла мою жену за плечи, не столько утешая, сколько сдерживая. – А теперь давайте устроим вас где-нибудь, где вы сможете немного отдохнуть…

– Я не оставлю вас с моим ребенком. Я не…

Она попыталась вырваться из хватки. Вторая медсестра – женщина, менее внушительная физически, но, несомненно, такая же сильная, как ее коллега, – теперь держала Ребекку с другой стороны. Она была окружена, поймана в ловушку. Но все равно боролась, выкрикивая оскорбления, непристойности, совершенно неуправляемая. Хатхизинг посмотрел на меня, и в его глазах читался вопрос: «Вы не возражаете, если мы усмирим ее?» Я кивнул в знак согласия. Зажатая со всех сторон, Ребекка сопротивлялась еще более отчаянно. Ее буйство вызывало серьезную тревогу. Хатхизинг спокойно подошел к лотку с лекарствами, отыскал пузырек с какой-то жидкостью и иглу для подкожных инъекций, после чего велел одной из медсестер закатать рукав на рубашке Ребекки. От этого моя жена взвилась еще пуще.

– Ты не собираешься спасти меня, черт возьми? – крикнула она мне.

– Сейчас главное – Итан. – Я склонился над маленькой каталкой, куда его положили, вне себя от страха при одной лишь мысли: мой сын может не пережить всего этого.