Послеполуденная Изабель

– Держите ее крепче, – сказал Хатхизинг коллегам, когда игла вошла внутрь.

Спустя мгновения конвульсии Ребекки утихли. Хатхизинг еще что-то шепнул одной из медсестер. Ее помощница отпустила Ребекку, которая теперь находилась как будто в состоянии лунатизма. Вскоре сестра вернулась с инвалидной коляской. Ребекку усадили в кресло и увезли, а Хатхизинг объяснил мне, что отправляет ее в психиатрическое отделение для «наблюдения». Он спросил, проявлялись ли у нее в прошлом «признаки обсессивно-компульсивного расстройства». Я кивнул.

– Ей явно нужна помощь. Но еще больше в этом нуждается ваш сын.

Затем, подав знак другой медсестре, он сообщил мне, что Итана немедленно отправят в детское отделение интенсивной терапии; что он заказывает люмбальную пункцию для сбора спинномозговой жидкости (СМЖ), объясняя, что при менингите в СМЖ часто наблюдается резкое снижение уровня глюкозы наряду с увеличением количества лейкоцитов и опасно повышенным уровнем белка.

– Возможны ли долгосрочные последствия? – спросил я.

– Я не стану подслащивать горькую пилюлю и говорить, что вам сейчас не стоит беспокоиться о таких вещах. Но правда в том, что да, в будущем определенно могут возникнуть осложнения. Однако тот факт, что вы сразу же доставили Итана к нам и что ваша жена не заметила сыпь за час до того, как вы это сделали, может только помочь делу. В любом случае, пройдет несколько часов, прежде чем мы что-нибудь узнаем. Я бы на вашем месте поехал домой и немного отдохнул. Оставьте администратору свой номер телефона, и мы вам позвоним, как только…

– Я бы предпочел остаться здесь.

– Я в этом не сомневаюсь. Но никакой ясности не будет до завтрашнего утра. Зачем спать всю ночь, сидя на пластиковом стуле, особенно когда ваше присутствие здесь ничего не изменит? У вашей жены кризис. Вашему сыну нужен один родитель в адекватном состоянии. Пожалуйста, идите домой, сэр. Могу я предложить вам что-нибудь, что поможет уснуть?

Я отрицательно покачал головой. Спросил у доктора, могу ли я остаться рядом с Итаном, пока он проходит все эти ужасные процедуры. Хатхизинг замотал головой.

– Идите домой, сэр. Оставьте нам свой номер телефона. Мы позвоним вам, как только появятся новости.

Я не хотел уходить, но доктор чуть ли не приказывал мне уйти. Возможно, он был прав – мне нужен отдых, чтобы справиться с тем, что ждет впереди.

– Он выкарабкается? – спросил я.

Доктор поколебался, прежде чем ответить:

– Следующие сорок восемь часов критические.

В комнате ожидания я обнаружил телефон-автомат. Позвонил Дэвиду. Автоответчик бодро доложил, что Дэвид уехал из города на несколько дней по заданию редакции и будет лишь время от времени прослушивать сообщения. Я оставил ему короткое голосовое послание с просьбой срочно перезвонить и отправился домой. Часа два я просидел у телефона, потягивая виски. Позвонил в больницу. Поговорил с медсестрой детского отделения интенсивной терапии. Никаких изменений в состоянии Итана. Я разделся. Забрался в постель. Попытался уснуть. Невозможно. Я снова позвонил в отделение интенсивной терапии. Никаких новостей об Итане, и медсестра сказала, что, если я оставлю ей свой номер телефона, она попросит доктора Лонергана позвонить мне, как только он приедет в 8:30 утра. Я поблагодарил ее и все-таки завел будильник. Теперь, когда я знал, что доктор позвонит, можно было отключиться на несколько часов. Будильник разбудил меня в 8:30 утра. Доктор Лонерган позвонил в 8:36 утра. Он сообщил, что у него хорошие новости: состояние Итана стабилизировалось, и его жизни ничего не угрожает; но он все-таки обеспокоен «одной или двумя долгосрочными проблемами». Когда я поднажал, выпытывая подробности, он сказал, что не хочет ничего обсуждать по телефону, только при личной встрече. Я спросил о Ребекке. Она тоже была «стабильна», но, когда проснулась, устроила сцену, настаивая на том, чтобы навестить Итана в отделении интенсивной терапии, и на просьбу медсестры подождать прихода лечащего педиатра взорвалась и попыталась сбежать из психиатрической палаты («Нелегкая задача, учитывая, что дверь постоянно заблокирована»), так что ее снова пришлось сдерживать и вкалывать успокоительное. Я обхватил голову руками и сказал, что буду в больнице в течение часа.

Итан оставался в педиатрическом отделении интенсивной терапии почти десять дней. В течение этого времени доктор Кларк, дежурный ординатор, подтвердил обеспокоенность тем, что, хотя бактериальное заражение снято, последствия менингита могут повлиять на слух Итана, вестибулярный аппарат, работу почек и печени.

– Поскольку он младенец, мы не можем сказать наверняка, является ли повреждение серьезным, постоянным, незначительным или даже несуществующим. Мы провели несколько основных тестов, и меня больше всего беспокоит его слух. Но время покажет. Мне жаль, что не могу сказать ничего более определенного. По крайней мере, он выкарабкался. Менингит зачастую оборачивается гораздо хуже.