Послушная жена

– Ну а ты, конечно, не мог стерпеть, да? Стерпеть, что я могу быть счастливее, что кто-то может любить меня больше, чем тебя. Хотел заполучить ее во что бы то ни стало, верно?

Я поморщилась. Мне нравилось думать, будто Нико не любил Кейтлин по-настоящему. Будучи практичной и прямолинейной, я хотела верить, что их любовь являлась разве что расплывчатой фотокопией наших высоких отношений. Очевидно, у меня развился синдром второй жены, когда начинаешь отрицать, что у мужа и до твоего спасительного появления жизнь могла быть счастливой.

Массимо расхохотался, и от этого саркастического смеха мне захотелось дать деверю такую затрещину, чтобы в ушах у него звенело до середины следующей недели.

– Она сама пришла, дружок. Немного оперы, немного чаю по вечерам, легкие закуски. Моя жена в тот момент в очередной раз совала титьку ребенку, что сработало нам на руку.

Меня от ярости аж затошнило. Послышался всхлип Франчески. Я обернулась:

– Франческа, миленькая, пойдем отсюда. Незачем тебе все это слышать.

Я схватила ее за руку, готовая к сопротивлению, но девочка безропотно подчинилась. Другой рукой я обхватила Сандро и помчалась вместе с обоими в наш дом, к маме. Толкнув детей через порог, я крикнула через плечо:

– Позже объясню, вернусь через минутку.

Сандро кинулся в объятия моей мамы. Бедный детеныш. Придется мне загладить вину за все те случаи, когда я втайне закатывала глаза, считая мальчонку хлюпиком.

Я побежала назад в дом Лары и влетела в гостиную как раз в тот момент, когда Нико замахнулся на Массимо. Руки у мужа почему-то выглядели вялыми, как вареные макаронины, словно он ни разу не использовал их для такой цели. Но до подбородка Массимо кулак все же долетел. Тот отшатнулся, свалив поднос с хрустальными бокалами, а потом ринулся на Нико.

Он был тяжелее и мощнее, зато мой муж – проворнее. Пока я в ужасе наблюдала за их схваткой, статуэтка испанского фарфора лишилась головы, а с буфета свалилась веджвудская ваза. Я попробовала влезть между драчунами, но это было все равно что пытаться развести двух рычащих псов.

– Прекратите! – Мой голос был едва слышен, словно доносился с далекого холма, где ветер отнял у него силу, оставив лишь слабое эхо. Я шагнула вперед. – Нико! Не надо, не пачкайся. Ты ведь не такой.

Нико застыл как вкопанный, будто в нем резко выключили моторчик; грудь у него вздымалась. Я покосилась на Массимо, который, несмотря на разбитую губу, все еще умудрялся скалиться в ухмылке, сжимая и разжимая кулаки. В нем не осталось ни капли обаяния, каким он всегда лучился. Я встала перед мужем и впилась взглядом в Массимо.

– Что ты обо мне знаешь, Мэгги? – скривился тот. – Что вы, бабы, вообще знаете? Только как подцепить мужика с деньгами.

Слева гневно зарычал Нико. Я протянула руку, чтобы остановить его движение к Массимо. Разумеется, меня задел выпад соперника: сначала пырнул ножом, а потом еще и провернул лезвие в незаживающей ране. Но рыдать я не собиралась. Ну уж нет. Ни за что на свете.

Во мне взыграли мамины гены, и стальная внутренняя пружина изготовилась к действию.

– Кое-что я все-таки знаю. Мне не надо давить других, чтобы добиться своего. А еще я знаю, что люблю Нико по-настоящему, хотя твое пустое скукоженное сердчишко никогда не поверит, что я с ним вовсе не ради денег, ведь такие, как ты, не понимают, что муж и жена не просто живут рядом, а помогают друг другу, заботятся друг о друге. Такие, как ты, понимают одно: любым способом получить желаемое. – Тут я умолкла на мгновение, прежде чем высказать убийственный аргумент: – Возможно, ты прав и я малообразованна и немного туповата. До меня ведь только сейчас дошло, какой ты на самом деле. Но сегодня я кое с кем познакомилась, и мне рассказали кое-что интересное. И поначалу я не хотела верить. Надеялась, что она все выдумала, желая отомстить.

Массимо выпучил глаза, точно мультяшный пес. Ему стоило получше отрепетировать свою язвительную ухмылку.

– Да, сегодня я столкнулась с Дон. Ты знаешь, что твой другой сын – чемпион по плаванию? Что мальчик, которого ты бросил, боясь его «неполноценности», как ты сам выразился, сегодня занял первое место на чемпионате по плаванию, в котором участвовала и Франческа, только в заплыве для юношей.

Нико уперся рукой в бок.

– Какой еще другой сын?

То есть о Бене знал только Массимо, отчего я разозлилась еще больше.

– Расскажи ему, Массимо. Расскажи, как Дон пришлось сбежать из страха, что ты заставишь ее сделать аборт, избавиться от твоего сына, потому что УЗИ показало проблемы с сердцем.

Нико с недоверием покачал головой:

– Как это? Ты же всегда утверждал, что она не хочет детей.

Массимо уставился в пол. Буквально на секунду в душе мелькнула жалость к нему. Он, конечно, показал себя полным гадом, но мне никак не верилось, что он не испытывал душевной боли.

Однако маленькая пауза требовалось Массимо лишь для того, чтобы вооружиться. Подняв голову, он прищурился, словно мысленно выбирал, чем меня побольнее ранить.

– Не старайся быть святее папы римского, Мэгги. Я хотя бы не ворую.