Послушная жена

Муж пожал плечами. Мне хотелось схватить папу за плечи и объяснить, что Массимо хороший человек, что это он платит за комфорт и уход в доме престарелых и не пожать ему руку попросту грубо. Папа же всегда был учтив. Я поморщилась, глядя на Массимо. Похоже, он ждал, что я встану на его защиту, но не хотелось тревожить папу еще сильнее. Эта стороны отцовской болезни была мне незнакома, хотя в доме престарелых предупреждали, что он может стать агрессивным.

Мэгги, как всегда, попыталась спасти положение:

– Роберт, а какой гимн исполняли на свадьбе? Может, и «О, благодать» знаете? – И разразилась действительно трогательной мелодией, между куплетами тихонько попросив меня заварить чай.

Я готова была ее обнять, когда папа, сосредоточенно прищурившись, начал повторять непривычные слова, хрипло мыча в промежутках.

Я вышла на кухню. Душа наполнялась скорбью, исходила печалью о том, каким отец был прежде. Ну почему, почему я не требовала чаще ездить к нему, когда он еще мыслил связно, когда его разум был яснее и не приходилось, как сегодня, каждое воспоминание запускать «с толкача», словно машину с неисправным аккумулятором. Надо было добиваться своего, когда Массимо отказывался меня везти, потому что ему якобы надо разобрать накопившуюся электронную почту или написать отчет к понедельнику. Слава богу, теперь я сама умею водить. Неплохо бы купить маленькую подержанную машину, чтобы иметь возможность заглядывать к папе по крайней мере два раза в неделю. Надо обсудить вопрос с Массимо. Глаза у меня наполнились слезами при мысли, скоро ли настанет момент, когда папа перестанет узнавать и меня.

Массимо пошел за мной.

– Давно Роберт здесь?

– Мы забрали его сегодня утром. Через пару часов уже отвезем назад.

Я не стала оправдываться за то, что позволила отцу навестить дочь и внука, хотя так и подмывало заломить руки и проблеять: «Надеюсь, ты не возражаешь». Впрочем, может, так и должна вести себя жена? Меня тревожило, что я превращусь в грубиянку, если не буду постоянно просить прощения, как последняя тряпка, по выражению Мэгги.

Массимо сморщил нос.

– С последнего раза, как я видел Роберта, он сильно сдал. Совершенно не в себе.

– Знаю.

– Надо отвести его к другому неврологу и попытаться выяснить, насколько быстро будет прогрессировать деменция.

Сердце у меня замерло.

– Не уверена, что хочу знать. – Я поставила чайник.

Массимо подошел ко мне сзади и поцеловал в шею.

– Мы позаботимся о нем как можно лучше, дорогая.

– Однако есть и хорошая новость. – Прежде чем сказать это, пришлось почему-то сделать глубокий вдох.

Муж поднял брови.

– И какая?

– Я сдала экзамен на права. – Торжествующая интонация, которая задумывалась изначально, получилась скорее извиняющейся.

Массимо обхватил меня руками. Я уткнулась лицом ему в плечо, неловко изогнув шею. Тянуло поскорее высвободиться, но муж сжал меня еще крепче. В животе вспух пузырь паники, захотелось стряхнуть чужие руки, вывернуться на свободу. Но тут Массимо наконец разжал объятия, сияя от восторга:

– Ты действительно сегодня полна сюрпризов, моя маленькая суперзвезда.

Пора уже перестать без конца воображать только худшее.

И я призналась, что Мэгги тайно учила меня.

– Вот как, а я думал, ты сама не хочешь водить машину. – В голосе проскользнули нотки раздражения или мне опять показалось?

– Я хотела чаще видеть папу, но не дергать тебя каждый раз. Вот и решила, что будет проще, если я смогу добираться сама. Ведь это далеко не увеселительная прогулка.

– Дорогая моя, так надо было просто сказать. Я-то думал, тебе самой тяжело часто туда ездить и лишний раз расстраиваться.

Честно говоря, наше общение с Массимо нередко напоминало беседу слепого с глухим. Лучше уж перестать гадать, о чем он думает, и говорить прямо.

Муж взял поднос и прошел в гостиную.

– Нужно найти тебе маленькую машину. Но не слишком маленькую. Хочу, чтобы тебя окружал прочный металл и ты была в безопасности.

Непонятно, с чего я так боялась сказать ему.

Когда Массимо поставил поднос на стол, папа тут же перестал петь. Посмотрел на меня, потом указал на Массимо:

– Это кто?

Я ответила очень мягко:

– Мой муж. Отец Сандро.

Папа снова уперся:

– Нет. Не муж.

Массимо подмигнул мне и прошептал:

– Согласен на роль твоего любовника.

Но я была полна решимости помочь папе составить четкое представление о моих самых близких и родных людях. И попробовала еще раз, на этот раз с фотографией крестин Сандро:

– Массимо – мой муж, папа. Смотри, вот ты стоишь рядом с Анной, потом Нико со своей женой Кейтлин, которая умерла. А потом я с Массимо.

Но тут папа совершенно четко, словно всю жизнь репетировал эту сцену, ткнул пальцем в Массимо, а затем в Кейтлин и сказал:

– Нет. У него секс с этой женщиной.

А потом папа – человек весьма тонкой душевной организации, никогда не употреблявший не только ненормативной лексики, но и просто грубых слов, который даже порезавшись или ударившись, лишь цедил сквозь зубы кроткое: «О боже!», – прямо перед моим мужем и невесткой начал недвусмысленно похабно двигать бедрами.

Глава сорок четвертая Мэгги