Послушная жена

Он так горячо обещал все уладить, обо всем позаботиться и дать мне возможность навещать папу в любое время, что я поборола свои опасения. Но на самом деле «далековато» обернулось фактической утратой родного человека. Не стоило и подсчитывать, как редко мы приезжали к отцу за последний год. Медперсонал тут специально обучали, чтобы они со спокойным и нейтральным выражением лица объясняли обитателям, почему дети, внуки и прочие родственники их не навещают, а появляются только в кризисных ситуациях. Лучше бы папа совсем потерял память, так и не узнав правды.

Пока Мэгги, крутя баранку, тактично молчала, у меня в голове прокручивалась одна и та же сцена. Десять лет назад Массимо каждый понедельник с утра пораньше отвозил меня из Брайтона в Оксфорд на встречу с клиентами. В результате я решила научиться сама водить машину, сказав, что это нелепо, когда он сначала тащится по магистрали, а потом торчит в баре отеля, работая на ноутбуке и дожидаясь, пока я освобожусь. И вообще, я могла бы спокойно добираться поездом.

Но Массимо и слышать об этом не захотел:

– Сейчас трассы забиты донельзя, и я не позволю тебе рисковать на них жизнью. Я бы просто с ума сходил, представляя, как мимо тебя несутся огромные фуры. Дороги теперь другие: когда я учился водить, пробок было намного меньше. Нынче стало небезопасно.

Мне необыкновенно льстило, что этот обаятельный мужчина, который мог выбрать в офисе любую девушку, готов вставать в полшестого утра, чтобы отвезти меня.

– Ты прямо как мой папа: хочешь закутать меня в вату, – засмеялась я.

В его голосе послышалась обида:

– Что плохого в желании защитить любимую женщину? К тому же так у нас есть время просто поболтать, побыть вдвоем, только ты и я. Мне очень приятно, когда ты рядом. Впрочем, если предпочитаешь одна в темноте слоняться по вокзалу, я попрошу секретаря заказать билеты.

Воцарилась тягостная тишина, которая заставила меня почувствовать себя виноватой, что не оценила такую доброту. И справиться с этим я не смогла, моментально вспомнив коронную папину фразу, сопровождавшую меня все детство, когда я ходила к кому-то в гости: «Старайся быть благодарной и не забывай говорить спасибо». Он боялся, что чужие родители сочтут меня невоспитанной сироткой, которой отец не позаботился внушить элементарные правила вежливости.

Поэтому вместо того, чтобы настаивать на независимости, я убедила себя, что мне очень повезло иметь рядом человека, готового со мной возиться и ради меня не жалеть усилий. Половина моих коллег-женщин часами находились в стрессе: либо за рулем, либо в толчее на железнодорожной платформе. Я же малодушно полагала, что рано или поздно новизна совместных поездок улетучится, мужу попросту надоест возить меня и в конце концов я получу вожделенные права.

Но потом родился Сандро, и Массимо счел, что в машине я могу отвлечься на плач младенца и непременно попаду в аварию. Теперь он беспокоился о моем здоровье: «Ты уже не занимаешься физкультурой, как раньше. Поэтому больше ходи пешком, это поможет тебе сохранять форму, ведь ты нужна мне здоровенькой, чтобы жить долго». И гладил меня по руке, уверяя, что будет к моим услугам в любое время, когда мне вздумается куда-нибудь поехать.

Каким-то образом незаметно пролетели годы, а подходящее время, чтобы научиться водить, так и не наступило, поскольку мое желание получить права почему-то обижало Массимо и вызывало упорное сопротивление.

Но это было тогда. Сейчас отец уходил во тьму, а меня не было рядом, я застряла вдали от него, и наши свидания зависели от луны, звезд и настроения Массимо.

Пришло неприятное осознание, что вся эта возня и забота о моей безопасности были просто прикрытием для тотального контроля. Массимо так или иначе перекрыл бы мне кислород, скажи я ему, что собираюсь научиться водить машину. Но был слишком умен, чтобы запрещать открыто. Поэтому сначала якобы возник финансовый кризис, и меня попросили сократить расходы на «излишества», потом добавились новые сложности, и пришлось отменить уже назначенные уроки, а главное – мне мягко, потихоньку, но постоянно капали на мозги, что у меня плохая координация, я не способна предвидеть действия участников движения и вообще вряд ли сдам необходимые экзамены. Эти разговоры непременно завершались фразой: «К тому же мы все помним, что случилось с твоей матерью». В результате я стала бояться даже овощерезки.

Но сейчас я была нужна папе.

И когда Мэгги предложила научить меня водить машину, я не стала отговаривать себя, как поступала обычно, а ухватилась за эту идею. И принялась судорожно искать способ преодолеть препятствия, которые мне наверняка будут чинить на этом пути. Говорить Массимо, что я учусь, не стоило: он тут же изобретет, как мне помешать. Но и просить Мэгги солгать ему тоже нехорошо.

– Ты действительно научишь меня?

Мэгги расхохоталась, словно ей показалось смешным само удивление, заключенное в вопросе.