Посмертие

— Почему ты не попросил у него вчера? У Нассора? Почему ты не попросил у купца задаток? — раздраженно допытывался Халифа, а когда Хамза не ответил, спросил: — Когда ты в последний раз ел? Ты кто, идиот или, может, святой? — Он схватил Хамзу за правое запястье и впечатал монету ему в ладонь. — Иди найди кафе, выпей чаю и съешь булку. Иди давай, успеешь еще вернуться.

Просить Хамза постеснялся: вдруг купец отказал бы или передумал брать его на работу. Хамза даже не уточнил, сколько ему будут платить. Халифе он этого не сказал, пошел и нашел кафе, как велели, съел булку и выпил большую кружку чая. Когда он вернулся, Халифа не обращал на него внимания — наверное, подумал Хамза, не хочет связываться с таким ничтожеством. Позже утром прибыл грузовик подрядчика, трое мужчин погрузили в него мешки с цементом, металлические опоры, и грузовик уехал, причем шофер так давил на клаксон, словно пробирался по запруженной людьми дороге. Заходил и китаец, одетый в рубашку и брюки, остановился поболтать с Халифой, и тот, пока они говорили, поглядывал на Хамзу, словно хотел сказать: послушай его… Совсем как мы, не гнусавит, как все китайцы.

Приезжал и фургон купца, привез ящики с вазами и шкатулками, которые накануне упаковал Сунгура, и забрал древесину. Халифа показал Хамзе, куда складывать ящики, объяснил, где на складе хранятся другие товары, как все распределено и организовано. Здесь древесина, здесь ящики с узорчатыми шкатулками, вон там мешки с просом, а тут, на полках, в соломенной обертке упаковки благовоний. Показал ему гроссбух, куда заносят все привозимые и увозимые товары. «Читать умеешь?» — спросил Халифа. Хамза кивнул, Халифа впился в него взглядом. «А писать?» — спросил он. Хамза снова кивнул, Халифа горько улыбнулся: подтвердились его подозрения, зачем купец нанял Хамзу. Он хочет заменить меня тобой, так ведь? Как бы то ни было, утро второго дня выдалось для Хамзы оживленным, на складе кипела работа, куда и девались запустение и тишина. Лишь к полудню суматоха чуть-чуть улеглась, и Хамза дал отдых больным ногам.

— Что с тобой случилось? — Халифа указал на его бедро. Окинул взглядом ногу Хамзы, посмотрел ему в глаза. — Это болезнь? Или увечье?

— Увечье, — ответил Хамза.

— Что случилось? — повторил Халифа. — Ты был на войне? — И нетерпеливо вздернул подбородок, словно его все сильнее раздражала медлительность Хамзы.

— Несчастный случай, — произнес Хамза и отвернулся, готовый подняться и уйти, если Халифа не отстанет. Допросы он не любил.

Но Халифа рассмеялся:

— Ты молчун, и у тебя есть страшная тайна, я даже не сомневаюсь, — ухмыльнулся он, — но мне нравится твое лицо. Я разбираюсь в людях. Послушай меня: спать на улице небезопасно. Неизвестно, кто или что бродит по этим пустынным местам по ночам, какие люди могут явиться сюда в темноте. С добрым умыслом сюда ночью никто не пойдет. И если тут что-то случится, тебе даже никто не поможет. Тебе лучше спать на складе, заперев дверь, но Нассор не даст тебе ключ, пока не поймет, что тебе можно доверять.

Он примолк, дожидаясь ответа Хамзы, но тот ничего не сказал. Халифа обреченно вздохнул.

— Ты вообще понимаешь, что я тебе говорю? Ночевать на улице небезопасно, — повторил он. — В моем доме есть свободное помещение, можешь пожить там несколько дней. Раньше я сдавал его парикмахеру. Года два он там проработал, а потом вдруг исчез. И кресло, и зеркало по-прежнему на месте. Бедняга, не знаю, что с ним случилось. Может, рано или поздно он заберет их, когда будет готов вернуться к работе.

В общем, можешь пожить там несколько дней, если хочешь, — но только несколько дней. Я знаю, ты все равно что нищий, просить у тебя плату за проживание нету смысла — по крайней мере сейчас. Поживи неделю-другую, пока не устроишься. Но не думай, что можешь остаться там навсегда, и я не хочу, чтобы ты водил туда женщин или сумасшедших дружков. Это просто место, где ты можешь ночевать в безопасности. И смотри поддерживай там чистоту, понял меня?

Хамза по-новому взглянул на Халифу: это щедрое предложение, утренняя монета, такой добрый — и одновременно такой хмурый и раздражительный. Мне нравится твое лицо, сказал он. Нассор Биашара тоже это говорил. С Хамзой такое бывало и раньше: внешность отчего-то располагала к нему людей. И тот немецкий офицер не раз это повторял.

* * *