Посмертная месть

Голубев с разговорчивым понятым поднялись из подвала. Бирюков, пристроившись у столика, сноровисто записывал показания сидевшего на тахте майора Кетькалова. Не отрываясь от писанины, он сказал Славе:

– Осмотрите гараж снаружи.

– А мне можно к ним примкнуть? – спросил второй понятой.

– Не только можно, но и нужно.

Разговорчивый озорно улыбнулся:

– Айда, Прокопий, будешь третьим.

– Возьмите нас в компанию, – поправляя на плече ремень автомата, шутливо попросил один из омоновцев.

– Не возьмем. На пятерых поллитровку делить – только время зря проводить.

Прокопий смущенно кашлянул в кулак:

– Помолчал бы, Аркаша…

– Не могу. Ты разве меня не знаешь? При старой власти намолчался так, что теперь прямо удержу нет.

– Люди и вправду подумают, будто мы заядлые пьяницы.

– Ну и что? В России не пьют лишь телеграфные столбы, потому как у них чашечки кверху дном…

Солнечное утро было тихим. В густой кроне сосен щебетали ранние птахи. По отлогому берегу реки, метрах в пятидесяти от задней стенки кетькаловского гаража, прыгала длиннохвостая сорока и скрипучими очередями перекликалась с лесными птахами. Заросшая примятой травой часть берега, примыкающая к гаражу, напоминала покинутую стройплощадку. Громоздились наваленные друг на друга бетонные плиты и обломки раскрошившихся труб такого диаметра, что в них свободно мог пролезть щуплый человек. Возвышались два штабеля кирпичей и штабель сосновых плах. Возле большой кучи щебенки, под устроенным навесом, лежали десятка полтора мешков с цементом, а вокруг валялись пустые разорванные мешки. К стоявшей тут же бетономешалке были прислонены носилки, уткнувшиеся нижними концами ручек в черное пятно выгоревшей дотла травы. Кругом – кирпичные обломки, клочья пакли, древесные стружки, щепа, серые кучки затвердевшего бетона и концы обрезанных автогеном водопроводных труб.

– Тут, кроме мусора, однако, смотреть нечего, – разочарованно проговорил Аркаша. Голубев показал на черное пятно:

– А это что за кострище?

– Наверно, солярку жгли, – сказал Прокопий и, присмотревшись к выгоревшей траве, добавил: – Вообще-то от солярки запах и копоть остаются.

– Здесь ни запаха, ни копоти нет.

– Значит, бензин горел. Он быстро испаряется.

Рядом с «кострищем» желтела полутораметровая или чуть длиннее неширокая полоса вдавленной в землю травы. Такие полосы обычно образуются под долго лежащими тяжестями. Заметив, что Голубев присматривается к ней, разговорчивый Аркаша без тени сомнения заявил:

– Бетонная труба лежала.

– Куда ж она подевалась? – спросил Слава.

– Наверно, увезли, – сказал Прокопий.

– На чем? Следов техники не видно.

– Значит, унесли.

– Куда?..

Понятые, оглядевшись по сторонам, недоуменно пожали плечами. Переговариваясь, вместе с Голубевым обошли весь участок между гаражом и рекой, прошлись по сосняку, но ничего похожего на трубу не обнаружили. Вернувшись к гаражу, заглянули под навес. Там, за мешками, лежало на боку жестяное ведро и рядом с ним – перепачканная раствором цемента совковая лопата.

Едва Голубев доложил Бирюкову о результатах осмотра, к гаражу подкатила спецмашина с зарешеченными узкими оконцами. Следом подъехал Федя Жильцов.

– Как дела у Анатолия Викторовича? – обратился к нему Бирюков.

– Просил передать, что хозяйка казино в панике. Есть надежда на положительный результат. Рекомендовал, чтобы вы отправили майора спецмашиной в сопровождении омоновцев сразу в райцентр, – сказал Жильцов и достал из машины «дипломат». – Здесь все необходимое, чтобы после обыска опечатать дачу и гараж.

Слышавший этот разговор Кетькалов не выказал никаких эмоций, словно речь шла совсем не о нем.

Вместе участники следственно-оперативной группы собрались только в конце дня. На даче Кетькалова, кроме вещественных доказательств, обнаруженных в гараже, других улик преступления не нашли. Зато подполковник Таран и следователь Лимакин привезли из «Золотого петушка» огромную дорожную сумку, именуемую предпринимателями челночного бизнеса «Мечтой оккупанта». Сумка была набита отнятыми у «челноков» вещами. В ней же лежал цветной полиэтиленовый пакет с дорогими ювелирными изделиями. Рассматривая рисунок сигаретной пачки «Кэмэл», Бирюков сказал:

– Вроде бы в похожем пакете приплыла к райцентру голова Никиты Куксина.

– Точно в таком, – подтвердил Лимакин.

Бирюков обратился к Тарану:

– Чем объясняет хозяйка «Золотого петушка» хранение в казино награбленных вещей?

– Алевтина Тарасовна в трауре по любимому сыну, – ответил подполковник. – О содержимом сумки, как ты и предполагал, клянется Христом Богом, будто ничего не ведает. Утверждает, что неизвестные злодеи подсунули компромат в ее кабинет, чтобы разорить казино.

– Неужели сумка хранилась в кабинете?

– Стояла у самого порога. По-моему, если бы мы с Лимакиным чуть-чуть опоздали, уехал бы этот товар в неизвестном направлении. Буквально по нашим стопам к дверь кабинета заглянул личный шофер Алевтины Тарасовны и, увидев нас, испуганно ретировался.

– О старшем сыне что Тарасовна говорит?