Посмертные записки Пикквикского клуба

С величайшим торжеством мистер Пикквик схватил свою драгоценную собственность и в веселом расположении духа ускоренными шагами направился в обратный путь; но, к несчастью, на деле оказалось, что это путешествие представило бесконечные и совсем неожиданные затруднения. Двери одинаковой формы, величины и вида пересекали ему дорогу справа и слева, спереди и сзади. В верхнем этаже он пытался войти в тот или другой номер, обманутый необыкновенным сходством его со своей собственной спальней, но каждый раз ему кричали изнутри: «Какой дьявол там возится?» или «Чего вам надо?» — и мистер Пикквик отпрядывал на цыпочках в дальнейший путь. Он был уже доведен до крайней степени отчаяния, как вдруг отворенная дверь одной из комнат обратила на себя его напряженное внимание. Он заглянул во внутренность ее и как нельзя больше обрадовался, убедившись в тождестве номера со своей спальней. Две постели стояли неподвижно, и в камине еще продолжал гореть огонь. Лишь только затворил он дверь, его свеча совсем догорела и загасла.

— В этом теперь нет беды, — сказал мистер Пикквик, — можно раздеться и без свечи, при свете каминного огня.

Постели, прикрытые большими занавесами от потолка до полу, стояли в весьма недалеком расстоянии одна от другой, по ту и другую сторону двери. Между занавесами и кроватью был поставлен соломенный стул, от которого тянулся ковер до края кровати. Задернув обе половинки занавеса, мистер Пикквик сел на стул и поспешил прежде всего скинуть свои штиблеты. Затем он постепенно снял свой фрак, брюки, жилет и прикрыл свою голову ермолкой с кисточками, которую он тщательно завязывал на ночь шнурками у самого подбородка. Совершая таким образом эти предварительные приготовления, он вдруг припомнил свое ночное странствование до лестницам и коридорам и, закинув голову на спинку соломенного стула, разразился таким добродушно-веселым смехом, что посторонний наблюдатель мог бы почувствовать истинное наслаждение, если бы ему удалось наблюдать в эту минуту лучезарные черты великого человека.

— Чего, подумаешь, не может случиться с человеком! — сказал мистер Пикквик самому себе, заливаясь таким игриво-громким смехом, что чуть не порвались шнурки его ермолки. — Кто бы мог подумать, что мне придется, как вору, подкрадываться по всем этим комнатам и тревожить бедных людей! Забавно, очень забавно.

Уже мистер Пикквик, продолжая улыбаться, собирался вновь открыть уста для произнесения красноречивого монолога, как вдруг неожиданное происшествие прервало его на самом интересном месте. В комнату вошла какая-то особа со свечой в руках, заперла за собою дверь и поставила свечу на стол.

Улыбка, заигравшая было на устах ученого мужа, мгновенно исчезла в чертах, выразивших самую высокую степень изумления и досады. Особа, кто бы она ни была, вошла так внезапно и с таким решительным видом, что мистер Пикквик, потеряв присутствие духа, не успел и даже не подумал оказать какое-либо сопротивление. Кто бы это был? Мошенник, может быть, подметивший в его руках золотые часы, когда он пробирался по коридору? Что хотела здесь эта особа?

Чтобы покончить с этим недоразумением, всего лучше было лечь в постель, протянуть потихоньку ноги, прислушиваться и посматривать исподтишка на движения и уловки ночного гостя. Мистер Пикквик так и сделал. Отдернув немножко угол занавеса, чтобы беспрепятственно делать свои наблюдения, мистер Пикквик надел очки, поправил ермолку и призвал на помощь все свое мужество, не покидавшее его во всех решительных случаях жизни.

Результат наблюдений был ужасен в полном смысле слова. Посреди комнаты, перед зеркалом, стояла, тщательно расчесывая свои волосы, женщина средних лет в желтых папильотках. Оказывалось по всем признакам, что она собиралась здесь провести всю ночь. Окончив головной убор, она прошлась раза три по комнате, потушила свечу и зажгла ночник, поставив его в таз, где предназначалось ему освещать комнату в продолжение ночи.

«Великий боже! Какое страшное столкновение обстоятельств!» — подумал мистер Пикквик.

— Гм! — сказала леди, поправляя ночник в медном тазу.

Мистер Пикквик поспешил, с быстротой молнии, запрятать свою голову под одеяло.

Что может быть ужаснее этого! — подумал бедный мистер Пикквик, отирая потихоньку холодный пот со своего чела. — Есть от чего потерять голову.

Но не было никакой возможности победить непреодолимое желание видеть, что происходило в комнате. Притаив дыхание, мистер Пикквик опять выставил свою голову из-под одеяла. Перспектива, представившаяся его глазам, была еще ужаснее прежнего. Полураздетая леди остановилась в интересной позе перед камином и снимала башмаки.

— Это, однако ж, из рук вон, — рассуждал сам с собою мистер Пикквик, — надобно как-нибудь положить этому конец. Из поступков этой леди становится для меня совершенно очевидным, что я зашел в чужой номер. Что ж мне делать? Вымолви я хоть одно слово, она, чего доброго, поставит на ноги весь дом; но если я неизменно останусь в этом положении — последствия могут быть еще ужаснее.