Посмертные записки Пикквикского клуба

Сцена была торжественная в полном смысле слова. Подле большого книжного шкафа, в большом кресле за большим столом, заседал мистер Нупкинс, представлявший из своей особы величавую фигуру огромного размера. Стол был украшен огромными кипами бумаг, из-за которых, на противоположном конце, выставлялись голова и плечи мистера Джинкса, употреблявшего деятельные усилия сообщить своему лицу деловой и озабоченный вид самого отчаянного свойства.

Вслед за входом арестованных пикквикистов, мистер Моззель запер дверь и в почтительной позе стал за креслом своего начальника, ожидая дальнейших приказаний. Мистер Нупкинс, с поразительной торжественностью, бросил инквизиторский взгляд на лица арестантов.

— Ну, Груммер, что это за человек? — сказал мистер Нупкинс, указывая на мистера Пикквика, который, как оратор и представитель своих друзей, стоял со шляпой в руке, отвешивая учтивые поклоны.

— Это Пикквик, буян, сэр, — сказал Груммер.

— Вон оно как, куда метнул, старый головач… погоди малую толику, — сказал мистер Уэллер, выступая смелым шагом в передний ряд. — Прошу извинить, сэр, но этот старый господин в богатырских ботфортах не зашибет себе ни одного шиллинга на хлеб, если будет состоять церемониймейстером при вашей чести. Позвольте уж лучше мне рапортовать, — продолжал мистер Уэллер, отстраняя левой рукой Груммера и обращаясь к судье с фамильярной учтивостью. — Это, сэр, мистер Самуэль Пикквик, ученый основатель, президент и член столичного клуба; а это мистер Топман; за ним, прошу заметить, мистер Снодграс; а за ним, по другую сторону, мистер Винкель. Все это, сэр, джентльмены первой руки, и мне будет очень приятно, если вы удостоитесь знакомства с ними. Поэтому, сэр, советую вам прежде всего сослать на ветряную мельницу этого ветреного старичишку, а там уж все авось пойдет у нас как по маслу. Дела прежде всего, а после удовольствия, как говорил король Ричард III, запирая другого короля в Тауэр.

Заключив эту сентенцию, мистер Уэллер начал растирать тулью шляпы рукавом своей куртки и самодовольно бросил благосклонный кивок на мистера Джинкса, который, по-видимому, слушал его с несказанным удовольствием.

— Что это за человек? — спросил судья.

— Он мой камердинер, — с гордостью сказал мистер Пикквик.

— Он ваш камердинер, говорите вы, то есть состоит при вас в качестве слуги: не так ли? — спросил судья.

Мистер Пикквик отвечал утвердительно.

— Итак, принять к сведению, — продолжал мистер Нупкинс, — камердинер Пикквика. Запишите, мистер Джинкс.

Клерк записал.

— Как ваша фамилия? — грянул мистер Нупкинс.

— Уэллер, — отвечал Самуэль.

— Итак, одним именем больше в списках ньюгетской тюрьмы, — сказал мистер Нупкинс.

Это была шутка, и, следовательно, господа Груммер, Джинкс, Доббли, Мозель и все остальные члены судейской канцелярии сочли своим непременным долгом захохотать из угождения господину мэру. Смех их продолжался пять минут.

— Запишите его имя, мистер Джинкс, — сказал судья.

— Два «Л»; не забудьте, приятель, — шепнул Самуэль.

Здесь один из полисменов, составлявших стражу, имел несчастье захохотать и за то немедленно получил строгий выговор от городского мэра. Несчастный забыл, как опасно смеяться там, где этого не требует благопристойность.

— Где вы живете? — сказал судья.

— Везде и нигде, — отвечал Сэм.

— Мистер Джинкс, запишите.

Клерк медлил и машинально бросил вопрошающий взгляд на грозного судью. Мистер Нупкинс понял, что ответ слуги требовал некоторых пояснений.

— Где вы живете? — повторил опять мистер Нупкинс.

— Там, где хорошо, а больше всего, где приведется, сэр, — отвечал Самуэль.

— Запишите, Джинкс, — сказал судья, начинавший выходить из себя.

— И подчеркните, — сказал мистер Уэллер.

— Оказывается, стало быть, что он бродяга, мистер Джинкс, — сказал судья. — Следует из его показания, что он бродяга: не так ли, мистер Джинкс?

— Точно так, — отвечал клерк.

— И, как бродягу, я прикажу засадить его в тюрьму, — сказал мистер Нупкинс.

— Теперь, мистер Джинкс, возьмите показания у Груммера и составьте протокол.

— Слушаю, сэр.

Приступили к взятию показания; но так как мистер Груммер выражался языком довольно медленным и вялым, а между тем обед судьи был почти готов, то мистер Нупкинс предложил ему наугад потребное количество юридических вопросов, на которые мистер Груммер, тоже наугад, сообщил потребное количество утвердительных ответов юридического свойства. Таким образом дело, к общему удовольствию, покатилось как по маслу. Перед составлением протокола судья и мистер Джинкс удалились к окну и начали шепотом производить таинственное совещание между собой.

После этой консультации, продолжавшейся минут десять, мистер Джинкс занял свое место за большим столом. Мистер Нупкинс, между тем, усаживаясь в кресло, кашлянул два раза и уже приготовился говорить речь в назидание пикквикистов, как вдруг мистер Пикквик перебил: