Посмертные записки Пиквикского клуба

Мистер Пиквик, со свойственной ему дальновидностью, избрал для посещения этого города момент исключительно подходящий. Никогда еще борьба партий не достигала такого ожесточения. Почтенный Сэмюел Сламки из Сламки-Холла был Синим кандидатом, а Горацио Физкин, эсквайр, из Физкин-Лоджа близ Итенсуилла, уступая просьбам своих друзей, выступал представителем Желтых интересов. «Газета» оповестила избирателей, что на них устремлены взоры не только Англии, но и всего образованного мира; «Независимый» спрашивал итенсуиллских избирателей, остались ли они неподкупно честными гражданами, какими были доселе, или обратились в орудия деспотизма и несправедливости, недостойные имени англичан. В городе еще никогда не наблюдалось такого волнения.

Было уже довольно поздно, когда мистер Пиквик со своими друзьями и мистером Сэмом Уэллером сошел с крыши пассажирской кареты, прибывшей в Итенсуилл. В окнах гостиницы «Городской Герб» полоскались синие флаги и красовались плакаты, огромными буквами возвещавшие, что здесь заседает комитет почтенного Сэмюела Сламки. Толпа зевак смотрела на какого-то охрипшего человека, который до красноты лица ратовал за мистера Сэмюела Сламки. Но сила и острота его аргументов терялись в грохоте барабанов, поставленных на углу улицы комитетом мистера Физкина.

Едва успели пиквикисты выйти из кареты, как их окружили и приветствовали оглушительным «ура!».

— Ура! — гремела толпа. — Да здравствует Сламки!

— Да здравствует Сламки! — крикнул и мистер Пиквик, снимая шляпу.

— Долой Физкина! — ревела толпа.

— Разумеется, долой! — подхватил и мистер Пиквик.

— Кто этот Сламки? — тихо спросил мистер Тапмен.

— Не знаю, — так же тихо ответил мистер Пиквик. — Тише! Не задавайте вопросов. В этих случаях всегда нужно следовать примеру толпы.

— Но, по-видимому, здесь две толпы, — заметил мистер Снодграсс.

— Кричите вместе с той, которая больше, — посоветовал мистер Пиквик.

Они двинулись к гостинице, мечтая о спокойном ночлеге.

— Есть у вас свободные комнаты? — спросил мистер Пиквик у служителя.

— Не знаю, сэр, — ответил тот, — кажется, все занято, сэр. Впрочем, я сейчас узнаю.

Он ушел, но тотчас вернулся и спросил, Синие ли джентльмены.

Так как ни мистер Пиквик, ни его друзья не были жизненно заинтересованы ни в одном из кандидатов, то ответить на этот вопрос оказалось довольно затруднительно. Но тут мистер Пиквик вспомнил о своем новом знакомом Перкере.

— Знаете вы джентльмена по фамилии Перкер? — спросил он.

— Как же, сэр! Это — агент почтенного мистера Сэмюела Сламки.

— Он — Синий, кажется?

— О да, сэр!

— В таком случае мы Синие! — сказал мистер Пиквик, но, заметя колебания служителя, вынул свою карточку и велел отнести ее мистеру Перкеру.

Служитель исчез, но почти тотчас же вернулся и провел мистера Пиквика в большую залу, посреди которой за столом, заваленным книгами и бумагами, сидел мистер Перкер.

— А, уважаемый сэр, — воскликнул маленький джентльмен, вставая ему навстречу, — очень счастлив вас видеть, уважаемый сэр, очень! Садитесь, пожалуйста. Итак, вы исполнили ваше намерение! Приехали посмотреть на выборы, так?

Мистер Пиквик ответил утвердительно.

— Чем могут окончиться выборы? — полюбопытствовал он.

— Сказать это еще трудно, уважаемый сэр; очень трудно. Тридцать три избирателя заперты людьми Физкина в каретном сарае «Белого Оленя».

— В сарае? — переспросил мистер Пиквик.

— Да, их там будут держать, пока они им не понадобятся. Но если бы нам и удалось войти с ними в сношения, это было бы бесполезно, потому что их там спаивают. И тем не менее, — продолжал мистер Перкер, понижая голос, — у нас есть некоторая надежда. Вчера мы устроили вечеринку — сорок пять особ женского пола, уважаемый сэр, и когда они расходились, каждой было вручено по зеленому зонтику.

— Зонтику! — воскликнул мистер Пиквик.

— Факт, уважаемый сэр, факт! Сорок пять зеленых зонтиков по семи с половиной шиллингов штука. Эффект невероятный! Они обеспечили нам голоса всех мужей и половины братьев!.. Моя идея, уважаемый сэр, всецело.

Маленьким человечком овладел пароксизм судорожного смеха, который был прекращен появлением третьего лица.

Это был высокий, худой человек, с рыжеволосой головой, начинавшей лысеть. Выражение лица у него было необычайно торжественное и глубокомысленное. Мистер Перкер представил этого джентльмена мистеру Пиквику как мистера Потта, издателя «Итенсуиллской газеты».

После нескольких общих замечаний мистер Потт обратился к мистеру Пиквику:

— А позвольте мне спросить вас, сэр, как человека беспристрастного, что думает лондонская публика о моей полемике с «Независимым»?

— О, разумеется, лондонская публика весьма ею интересуется! — вмешался мистер Перкер с лукавой улыбкой, по всей вероятности случайной.